Памела Ликдон Трзверс родилась в Австралии. Писать она начала еще в детстве: сочиняла короткие рассказы, подражая авторам дешевых книжек, пьесы для школьных спектаклей. «К сожалению, — писала Памела Трзверс много лет спустя, — я никогда не узнаю, какая добрая фея наделила меня при крещении удивительным даром, чистейшей из земных радостей — вечной любовью к сказке. Этот дар проявился во мне весьма рано, когда я еще принадлежала миру природы. Яблоко Евы еще красовалось на ветке, у каждого соловья был император, внимавший его песням, а любой муравей или жучок мог оказаться на поверку заколдованным принцем».

В 1923 г. Памела Трзверс переезжает в Англию, где понача­лу пробует себя на сцене как тан­цовщица и актриса. Но увлече­ние литературой побеждает, она начинает сотрудничать в «Новом английском еженедельнике», для которого пишет очерки, стихи, рецензии.

Отец Памелы был ирландцем, и, может быть, именно «зов кро­ви» определил ее интерес к ир­ландской литературе, а затем и знакомство со знаменитыми ир­ландскими поэтами того време­ни, прежде всего с Г.Расселлом и В. Йейтсом.

«Мэри Поппинс» — книга, про­славившая Памелу Трзверс, — появилась в 1934 г. Писательни­ца признавалась, что не помнит, как возник замысел этой сказоч­ной повести. В ответ на настой­чивые расспросы журналистов обычно приводила слова Клайва Льюиса, считавшего, что в мире есть «только один Создатель», а задача писателя лишь «собрать в единое целое уже существую­щие элементы», причем, переде­лывая реальность, они изменяют и самих себя.

«Мэри Поппинс» сразу имела оглушительный успех. Критика встретила нового автора с за­видной доброжелательностью. «Я была очень рада, что рецен­зии на мою книгу публиковали взрослые газеты, ведь я никогда не считала «Мэри Поппинс» дет­ской книжкой. Я и думать не ду­мала о юных читателях и лелеяла надежду, что моей книгой будут зачитываться взрослые — так и вышло. Многие дамы писали мне, что, когда они читали мою книгу детям, отцы тихонько под­крадывались к дверям детской, чтобы тоже послушать».

Первый успех окрылил писа­тельницу, и уже на следующий год она сочиняет продолжение сказки. Мэри Поппинс возвра­щается. В 1944 г. появляется «Мэри Поппинс открывает дверь», в 1952 г. — «Мэри Поп­пинс в парке». Спустя двадцать с лишним лет писательница вновь обращается к своей героине, вы­пустив забавную книгу «кулинар­ных рассказов» — «Мэри Поп­пинс на кухне», и, наконец, в 1982 г. вышла коротенькая книж­ка «Мэри Поппинс на Вишневой улице».

Популярности сказочных повестей во многом содейст­вовали замечательные рисунки известной    художницы    Мэри Шеппард. Писательница и ил­люстратор много спорили о том, как должна выглядеть героиня — сказочная и реальная одновременно. Однажды в пылу спора Памела Трэверс указала на изящную фарфо­ровую голландскую куклу: вот на кого похожа Мэри Поппинс! Но у художницы было свое мнение, ее Мэри Поппинс — стройная и хрупкая, исполне­на внутренней силы, земная, почти заурядная и одновре­менно сказочная.

Мэри Поппинс — противо­речивый и сложный образ: она воплощение  идеальной  няни, добропорядочной и надежной. Она  читает  все,  что  должна знать настоящая леди, ее бо­тинки всегда начищены, полоса­тый  передник  накрахмален,   от нее исходит аромат поджарен­ных тостов и мыла «Солнечный свет», но… ее взгляд «устремлен за грань этого мира», и именно это  притягивает к  ней детей. Для Джейн и Майкла Бэнкс каж­дая встреча с удивительной ня­ней сулит необыкновенные при­ключения,   превосходящие   их самые дерзкие фантазии. При­чем   волшебные  превращения происходят в самых заурядных условиях с самыми обыкновен­ными предметами и людьми. И в этом удивительная находка Па­мелы Трэверс: ее героиня тво­рит волшебство в полном соот­ветствии  с законами детской фантазии.

Писательница много зани­малась изучением мифа и сказки, даже посвятила спе­циальную книгу анализу раз­личных вариантов сюжета «Спящей красавицы». «Мир предстает детям в первона­чальном единстве, — писала она в предисловии к этой кни­ге. — Не услышав еще ни од­ной сказки, ребенок живет в мире мифов и легенд, где Святой Георгий и Король Ар­тур, пусть и под другими име­нами, охраняют скрещения дорог и заветные тропы, а ужасный дракон Грендель, еще не сраженный Беовульфом, принимая различные обличья, изрыгает пламя налево и направо. Считалки, дразнилки, незатейливые песенки — все они заключают в себе удиви­тельные истории. Но в еще большей степени источником мифов становятся случайно услышанные обрывки взрослых разговоров, пересудов и спле­тен. Осторожный намек, пред­взятое мнение, театрально прижатый к губам указательный палец чреваты сказками, как облака дождем. Иногда мне кажется, что ребенок, умеющий слушать, не нуждается в чте­нии, наши сказки ему ни к чему, он создает их сам. Достаточно, следуя собственной логике и вкусу, сложить вместе отдель­ные фрагменты и — сказка готова! Для меня многозначи­тельные взгляды и кивки мами­ных подруг, чинно шествовав­ших под зонтиками или беседо­вавших за чаем под легкий перезвон посуды, явились пер­выми упражнениями на пути по­стижения мифа. Когда спустя годы я прочла античные мифы о Зевсе, посетившем Данаю в об­разе золотого дождя, о Персее, сразившемся с горгоной Меду­зой, о подвигах Аргонавтов, то и дело оказывавшихся на воло­сок от гибели, — все эти приключения не казались мне уди­вительными: ведь я уже была знакома с их современными версиями, которые подслушала из бесед взрослых».

Чудеса Мэри Поппинс — из числа тех, которые, восходя к древним мифам и классиче­ской сказке, рождаются за чай­ным столом или на прогулке в парке, в кондитерской или в мясной лавке — повсюду! Мэри безусловно по праву заслужи­вает титула Леди совершенст­во не только потому, что ее по­ведение безукоризненно с точ­ки зрения взрослых, но и потому, что она удивительным образом сумела сохранить ценнейшее качество детства — способность видеть чудеса в обычных явлениях. Именно это свойство позволя­ет Мэри Поппинс подобрать нарисованную на асфальте сливу и как ни в чем не бывало откусить ее. При этом важно отметить, что Мэри Поппинс не совершает чудес сама, она лишь провоцирует их.

Ощущение реальности вол­шебства,   которое   Мэри   Поппинс приносит в семью  Бэнксов,  изменяет их отношение к действительности. В отличие от большинства классических ска­зочных  героев  Мэри  Поппинс не сулит им счастливого реше­ния   многочисленных  проблем — Памела Трэверс  отказывается от принятой концовки: они жи­ли долго и счастливо. Для писательницы, как и для ее героини, залогом  счастья,  жизненного    успеха,  является  способность   человека, не уклоняясь, встретить вызов судьбы. Необходимо всегда быть готовым к переменам, из которых, собственно, и состоит наша жизнь, — имен­но этому учит Мэри Поппинс своих воспитанников (а писа­тельница — читателей). А то, что эти слова вложены в уста героини, воплощающей поря­док и стабильность, делает их особенно весомыми. Впрочем, «стабильность» героини, как и все в ее характере, — относи­тельна: Мэри, не расстающаяся со своим знаменитым зонтиком и дорожной сумкой, в любой миг готова отправиться в путь, стоит лишь перемениться на­правлению ветра.

Маленькие читатели забра­сывали Памелу Трэверс письмами. Писательница при­знавалась, что особенную ра­дость ей приносят письма маль­чиков. Девочки постоянно спра­шивают, какой ваш любимый цвет или как вы начали писать книги. Мальчишек же волнует суть вещей: почему Мэри Поп­пинс поступила именно так? Де­ти не желали расставаться с любимой героиней и требовали но­вых книг. «Мадам, — писал автору один из юных читателей, — вы отослали прочь Мэри Поппинс. Этого я вам никогда не прощу! Вы заставили всех детей пла­кать!»

И Памела Трэверс снова бра­лась за перо, чтобы осушить дет­ские слезы и чтобы самой снова окунуться в заветный сказочный мир. Как-то Памела Трэверс при­зналась одному журналисту, что только что перечла одну из своих сказок: «Не могла оторваться! Мне хотелось узнать, что будет дальше, я не отложила книгу, по­ка не прочла всю от корки до кор­Ки». Речь шла о «Мэри Поппинс возвращается».

Однажды Памелу Трэверс попросили написать автобио­графию для литературной эн­циклопедии. Это оказалось сов­сем не простым делом: «Я не привыкла писать о личных про­блемах, меня волнуют только идеи, — признавалась писа­тельница. — Разве так важно, какую кашу любил Джон Ките? Кому это интересно? Настоящая биография это история ду­ши. И автобиография превратилась в рассказ о любимой героине — Мэри Поппинс. «Я ни­когда не считала, что придумала ее. Мо­жет, это она придумала меня. Видимо, поэтому мне так трудно писать о себе».

Памела Л. Трэверс прожила интересную жизнь, много пу­тешествовала, занималась изу­чением мифологии, мировых ре­лигий и мистических учений, по­сле войны жила попеременно то в Англии, то в США, преподавала в американских колледжах, дол­гие годы сотрудничала в извест­ном философско-мистическом журнале «Парабола». Ее дом был наполнен книгами — они были повсюду: на бесчисленных пол­ках вдоль стен, на столах, на по­лу. «Случись мне остаться без крыши над головой, я смогу построить себе дом из книг», — шу­тила писательница.

Миллионы читателей во всем мире ждут новых встреч с люби­мой героиней. И может, не слу­чайно Памела Трэверс отказа­лась от замысла написать книгу «До свидания, Мэри Поппинс». Искусство способно преодолеть разлуку. Писательница верила в бесконечность жизни.