После падения Манифеста 17 октября 1905 г., вырванного у самодержавия революционным народом, произошла поляризация сил в либерально-оппозиционном лагере. Она проявилась в почти  одновременном появлении двух крупных политических партий кадетов и октябристов.

         В отличие от кадетов, занимавших твердую оппозицию в отношении политики царского правительства, Союз 17 Октября являлся олицетворением самого умеренного, консервативного либерализма, в основном удовлетворившегося царским манифестом и положившего его в основу своей деятельности. Воззвание от имени основателей Союза призывало «дружно сплотиться вокруг тех начал, которые провозглашены в Манифесте 17 октября, настоять на возможно скором, полном и широком осуществлении этих начал правительственной властью с прочными гарантиями их незыблемости и оказать содействие правительству, идущему по пути спасительных реформ, направленных к полному и всестороннему обновлению государственного и общественного строя России».

         Союз 17 Октября организационно оформился в ноябре 1905 года, когда конституировались 49 его отделов. Но основная масса октябрьских организаций возникла в период избирательной кампании в 1 Государственную думу в январе-марте 1906 г., когда их стало 211. В это время численность Союза достигла  25-30 тысяч человек. Самой крупной организацией была Московская, насчитывающая 9-10 тысяч членов.

         Высшим органом партии  октябристов являлись партийные съезды, на которых рассматривались вопросы программного, тактического и организационного характера, избирался Центральный комитет. Их первый съезд состоялся  в Москве 8-12 февраля 1906 г. Председателем избранного на нем ЦК вначале был крупный землевладелец, действительный тайный советник и камергер императорского двора Д.Н. Шипов. С октября 1906 г. и до исчезновения партии бессменным председателем ее был общественный деятель, директор правления московского банка и страхового общества «Россия» А.И. Гучков, видным лидером партии являлся крупный помещик, председатель IV Государственной думы М.В. Родзянко.

         Союз 17 Октября официально был признан правительством в составе легальной организации. Его деятельность всячески поддерживалась властями.

         Союз 17 Октября с самого начала строился как открытая политическая организация, приспособленная к парламентской деятельности. То, что он, по признанию самих октябристов, «вырос во время для выборов» не могло не отразится на его организационном положении. Деятельность Союза проявлялась почти исключительно на выборах. С окончанием выборных кампаний активность его сходила на нет.

         Социальной основой Союза 17 Октября являлись крупная торгово-промышленная и финансовая буржуазия, крупные помещики, перестроившие или перестраивающие свои хозяйства на капиталистический лад, чиновники государственных учреждений. В Союз вошла и часть так называемой «цензовой», или «деловой» интеллигенции, которая полностью интегрировалась в капиталистическую систему.

         Программа Союза 17 Октября  была написана с позиций крупного капитала, подлинных хозяев экономической жизни страны, интересы которых особенно тесно переплетались с интересами капитализированных помещиков. Октябристы были кровно заинтересованы в сохранении и упрочении капиталистической системы, пытались найти пути и средства для ее дальнейшего развития и совершенствования, рассчитывая тем самым избежать социальной революции. Из этих принципиальных посылок и исходила программа Союза 17 Октября.

         Основополагающим политической программы октябристов было  требование замены неорганического самодержавия конституционно-монархическим строем, что, по их мнению, должно было привести к коренному преобразованию российского государственного строя на правовых началах. Они являлись сторонниками наследственной  конституционной монархии, которая должна была стать «умиротворяющим началом» в политической, национальной и социальной борьбе. Таким образом, октябристы видели в монархии  надклассовую, надпартийную силу, способную создать сильную, уверенную в себе правительственную власть.

         Политическим идеалам октябристов, как впрочем и кадетов, было разделение государственной власти на три части. Одна часть оставалась за монархом, другая делегировалась представителям имущих классов в лице верхней палаты, избранной на основе двухстепенных выборов и ценза оседлости, а третья часть передавалась народу, избиравшему на основе всеобщего избирательного права нижнюю палату. Но дальше начиналось существенное различие между партиями. Если кадеты допускали в своей программе лозунг учредительного собрания, то октябристы являлись его принципиальными противниками, и открыто заявляли об этом в своем основном документе.

         Октябристы особо подчеркивали необходимость сохранения «единства и неразделенности Российского государства». Недаром именно с этого раздела начинается их программа. В нем открыто отстаивался унитарный характер государства, вменялось в обязанности членов партии противодействовать всяким попыткам прямого или косвенного расчленения империи. Только для Финляндии устанавливалось особое положение «дающее ей право на известное автономное государственное устройство при условии сохранения государственной связи с империей». В то же время программа Союза декларировала широкое развитие местного самоуправления при признании за отдельными национальностями самого широкого права на удовлетворение своих культурных нужд. При этом особо подчеркивались равные с другими национальностями права русских граждан, проживающих на любой национальной территории.

         Для успешного функционирования рыночного общества нужны свободные люди, с обеспеченными законом политическими и экономическими правами. Поэтому мы находим в программе Союза 17 Октября, как и в программе кадетской партии, полный набор общедемократических прав и свобод: равенство всех перед законом,  неприкосновенности личности и жилища каждого; права организовывать союзы и общества; свободу передвижения и выезда за границу, упразднения паспортной системы и другое. Наряду с провозглашением политических прав и свобод октябристы указывали в своей программе на необходимость обеспечения «свободы труда, промышленности, торговли, свободы приобретения собственности и распоряжения ею», а также ее неприкосновенности. Тем самым они в отличие от кадетов старавшихся занять междуклассовые позиции, открыто провозглашали себя сторонниками капиталистической системы, частной собственности. Именно это они считали залогом быстрого развития производительных сил страны, подъема народного благосостояния.

         Яркой иллюстрацией такой направленности деятельности октябристов стал раздел программы, посвященный экономическим и финансовым мерам. Перечислив их, октябристы подчеркнули, что «подъем народного благосостояния возможен лишь при том условии, чтобы нашему национальному характеру были возвращены те драгоценные качества, которых он лишился под влиянием старого строя, основанного на правительственном надзоре, правительственной опеке, правительственной помощи».

         Большое внимание Союз 17 Октября уделял крестьянскому вопросу. Путем земельной реформы предполагалось расчистить путь капитализму в сельское хозяйство, ликвидировать общину, увеличить количество крепких хозяйств фермерского типа и в них найти главную опору в деревне. Разумеется, об этом в программе это не говорилось, но в ней перечислялся ряд требований для достижения данной цели. В то же время программа Союза исходила из явного желания сохранить в основном помещичье землевладение, для чего предполагалось отчуждение этой категории земель только в исключительных случаях и за выкуп. В целом аграрная программа октябристов почти полностью смыкалась с правительственной программой, разработанной П.А. Столыпиным.

         Решение рабочего вопроса  ставилось в программе октябристов в зависимость прежде всего от поддержки промышленности вообще. «Только правильно развивающаяся промышленность может обеспечить рабочего», — утверждали октябристы. Конкретные мероприятия программы были направлены на упорядочение буржуазных отношений путем «очистки» капитализма от разного рода наслоений капиталистической эпохи.

         В то же время в программе ни слова не говорилось о введении 8-ми часового рабочего дня, лишь упоминалось об ограничении рабочего времени для женщин и детей  и особо вредных для здоровья производствах.

         Таким образом, октябристы, как представители крупной буржуазии, не хотели отказываться от привычных методов эксплуатации рабочих, характерных для капитализма периода первоначального накопления.

         Для октябристов, как, впрочем, и для других партий было характерно расхождение между словом и делом, то есть программными обещаниями и реальной политикой. Так, несмотря на свои программные декларации о политических свободах, верховенстве закона и неприкосновенности Государственной думы, как парламентского учреждения, они одобрили роспуск I «революционной думы» и введение военно-полевых судов. Они фактически поддержали третье-июньский переворот, признав его «государственной необходимостью».

         Хотя в III Государственной думе октябристы выполняли роль правительственной партии, они не спешили провести в жизнь прогрессивные пункты своей программы: о действительных политических свободах, всеобщем избирательном праве, реформировании суда, народного просвещения и другого. Вопреки программному обещанию подавляющее большинство октябристской фракции проголосовали за откровенно националистические законопроекты о Финляндии.

         Эту непоследовательность октябристов подметил даже бывший царский премьер С.Ю. Витте, дав в своих воспоминаниях следующую характеристику их лидеру Гучкову: «… Как только он увидел «народного зверя», как только почуял, что, мол, игру затеянную «свободы», народ поймет по-своему и именно прежде всего пожелает свободы не умирать с голоду, не быть битыми плетьми и иметь равную для всех справедливость, то в нем, Гучкове,  сейчас же заговорила «аршинная» душа, и он сейчас же начал проповедовать: «Государя надо ограничивать не для народа, а для нас ничтожной кучки русских дворян и буржуев-аршинников определенного колера».

         Непоследовательность, противоречивость как в программе так и в реальной политике, открытая защита царского правительства (до образования прогрессивного блока  в середине 1915 г.) привела к краху партии октябристов после свержения самодержавия. «В начале марта, — вспоминал член ЦК Союза Б. Энгельгардт, — состоялось собрание его руководителей, которая явилась последней попыткой этой партии проявить какую-то деятельность. В дальнейшем члены ее разбрелись по различным союзам и другим организациям». На базе Союза 17 Октября образовалась либеральная республиканская партия во главе с теми же Гучковым и Родзянко, которая в свою очередь прекратила свое существование в России в 1918 году.