О ФОРМИРОВАНИИ ПОЛИТИЧЕСКОГО СОЗНАНИЯ МОЛОДЕЖИ

Политическое сознание является важ­нейшей    составной   частью,   особой формой общественного сознания. Его связь с изменениями в материальных условиях жизни людей, в том числе в процессе формирования политических воззре­ний молодого поколения, может быть понята только с более общих философских позиций. Диалектика  взаимосвязи общественного со­знания и общественного бытия, взятых в их развитии, была предметом углубленного рас­смотрения Ф. Энгельсом с конца 70-х гг. XIX века. Именно тогда получила широкое распро­странение упрощенная трактовка марксизма, как учения, якобы редуцирующего развитие всех явлений, сторон общественной жизни, в том числе таких наиболее отдаленных от ма­териальной основы форм общественного со­знания, как философия и религия, к развитию экономических процессов. Данная в этот пери­од Энгельсом трактовка указанной связи ни­сколько не устарела, напротив, она получила полное подтверждение и во многом может быть конкретизирована при изучении опыта истории XX века. Нас здесь более всего будет интере­совать, по понятным причинам, перелом в по­литическом сознании общества, различных его групп, происшедший в течение последнего де­сятилетия отечественной истории,  в период ельцинских «реформ», которые привели к раз­рушению производственного и интеллектуаль­ного потенциала России, реставрации капита­листических отношений в их «дикой» форме, свойственной периоду первоначального накоп­ления капитала.

Происходившее в эти годы массовое отрече­ние воспитанных в марксистской традиции ученых-обществоведов от теоретических ус­тановок, усердно пропагандировавшихся и за­щищавшихся ими в недавнем прошлом, но «не­ожиданно» прозревших вместе с крутым изме­нением социально-политического строя, пред­ставляет собою весьма прискорбное зрелище; к анализу форм и причин этого явления мы не­однократно обращались и отсылаем к этим трудам читателя (1). Здесь в связи с обсуждае­мой темой необходимо обратить внимание чи­тателя на одну весьма общую черту этого тео­ретического «сальто-мортале». Отказ от основ исторического материализма прикрывается, как правило, повторением столетней давности несостоятельных обвинений марксизма в «эко­номизме», «редукционизме», «одномерном подходе» и т. д.

Сущность разъяснений, данных по этому по­воду Ф. Энгельсом, такова. Развитие общест-

* Исследование осуществлялось при поддержке РГНФ (грант № 99-03-19856а).

венного сознания подвержено влиянию двух основных неравнозначных факторов: воздей­ствия изменений в общественном бытии, в пер­вую очередь в экономическом положении масс и отдельных классов, социальных групп, по­скольку сознание так или иначе отображает их бытие, с одной стороны, и давления предшест­вующего, накопленного в идеологии и общест­венной психологии духовной, складывающейся по-своему в каждой области общественного сознания, традиции. Вот как эта закономер­ность была им выражена при анализе причин возникновения научного социализма: «Как всякая новая теория, социализм должен был исходить прежде всего из накопленного до не­го идейного материала, хотя его корни лежали глубоко в (материальных) экономических фак­тах» (2). Обусловленная наличием переходя­щей от одного поколения к другому традиции относительная самостоятельность в развитии идеологии определяет характер взаимодейст­вия материальных, экономических и духовных факторов’.

В общей форме рассматриваемое взаимо­действие было охарактеризовано Энгельсом следующим образом: «Политическое, право­вое, философское, религиозное, литературное, художественное и т. д. развитие основано на экономическом развитии. Но все они также оказывают влияние друг на друга и на эконо­мическую основу. Дело обстоит совсем не так, что экономическое положение является един­ственной активной причиной, а все остальное является лишь пассивным следствием. Нет, тут взаимодействие на основе экономической не­обходимости, в конечном счете прокладываю­щей себе путь» (3).

Применительно к изменениям в политичес­ком сознании масс в последние годы в России его зависимость от изменений в экономике и обратное их воздействие на расстановку по­литических сил в стране, на практическую по­литику государства, в т. ч. на меры, предпри­нимаемые властями в социально-экономичес­кой сфере, требуют учета взаимодействия экономического базиса с двумя «ярусами», «этажами» надстройки. На протяжении всего периода «реформ», начиная с гайдаровской либерализации цен и ликвидации сбережений населения в Сбербанке 1 января 1992 г., про­исходило падение жизненного уровня лиц на­емного труда и пенсионеров; после августов­ского «дефолта» 1998 г.. обусловившего четы­рехкратное обесценение рубля, оно дополни­тельно скачком ухудшилось. Это породило массовое недовольство подавляющего боль­шинства населения властями. И без того низ­кий уровень доверия к президенту Ельцину в 1999 г. упал до 2—3%, инициированный левы-

ми партиями импичмент не «дотянул» в Госу­дарственной думе совсем немного до требуе­мых по Конституции двух третей (300) голосов. Окружение президента, т. е. по сути правящая олигархия, вынуждено было срочно подыски­вать преемника; «семья» поначалу попробова­ла Степашина и лишь потом остановилась на кандидатуре В. В. Путина. Во исполнение на­меченного замысла Путин был назначен пре­мьером и публично объявлен Ельциным «на­следником престола».

Пребывание В. В. Путина в должности главы правительства, особенно его резкие заявления после взрывов домов в Москве и нападения чеченских бандформирований на Дагестан о необходимости «мочить террористов в сорти­ре» позволило с помощью послушных СМИ бы­стро «раскрутить» его имидж решительного политика, и поэтому Ельцин смог в канун 2000 г. досрочно объявить о своей отставке. Данный маневр был проведен с расчетом, что остав­ленный и. о. президента Путин за три месяца (январь — март 2000 г.) сумеет сохранить нуж­ную степень доверия общества, которому им­понировал стиль нового главы государства на фоне бездеятельности и неожиданных «заго­гулин» в поведении его предшественника, и выиграть в столь невыгодных для его соперни­ков условиях досрочные выборы. Получив ман­дат президента, опираясь на действие благо­приятных временных экономических факторов, таких, как обесценение рубля и рост цен на нефть на мировом рынке, Путин смог принять ряд мер по некоторому смягчению бедственно­го положения трудящихся: несколько повысить оклады так называемым бюджетникам, вы­платить им задолженность по зарплате, под­нять нижнюю планку пенсионного обеспечения и т. д., т. е. в известной мере «погасить» недо­вольство ряда категорий населения властями; рейтинг президента на протяжении последнего года при известных колебаниях не опускался ниже 50%. Но главным фактором были и оста­ются возлагаемые на Путина надежды, по­скольку материальное положение масс про­должает оставаться очень тяжелым. Частич­ное удовлетворение этих надежд стало возможным в 2000 г. благодаря действию указанных временных факторов: высоким до­ходам от экспорта топлива, возросшей конку­рентоспособности промышленности вследст­вие девальвации рубля и ростом производства в ней на 10%. Но и при этом в августе 2000 г. средняя реальная зарплата составляла всего 81,5% к уровню августа 1997 г., т. е. весьма низкий уровень жизни лиц наемного труда, су­ществовавший до «дефолта», до сих пор еще не восстановлен; это относится и к пенсионно­му обеспечению (4).

Таким образом, экономический фактор оказал воздействие на политическое сознание, сдвиги в нем заставили при сохранении власти в руках того же класса — бизнес-бюрократии, иначе го­воря сливающихся, хотя еще не полностью слившихся высшей бюрократии и новой буржуа­зии, сменить действующих лиц на вершине вла­стной пирамиды и несколько «подправить» (без коренного изменения) курс социально-экономи­ческой политики. Удачно проведенная замена высшего руководства государства при наличии временных благоприятных сдвигов в экономике сказалась позитивно на положении таких много-

численных слоев общества, как лица наемного труда и пенсионеры. Описанный выше характер взаимодействия политического сознания (в единстве идеологической и психологической его составляющих, практической политики государ­ства и отношений распределения, как непосред­ственно «осязаемого» людьми элемента систе­мы экономических отношений) является весьма типичным для функционирования современного буржуазного общества, а российское общество становится таковым.

Развитие политического сознания и его вза­имодействие с общественным бытием отлича­ется рядом важнейших особенностей. Отметим следующие, важные для понимания процесса’ его формирования у молодежи: оно очень тесно связано с материальными условиями жизни, подвижно, непосредственно откликается на изменение последних; в нем чрезвычайно ве­лика составляющая, которую принято назы­вать общественными настроениями, т. е. пси­хологическая сторона; оно в современных ус­ловиях наиболее подвержено воздействию применяемых власть имущими средств обра­ботки общественного мнения, в первую оче­редь получивших преобладающее значение электронных СМИ.

Эти предварительные замечания представ­ляются необходимыми для понимания процесса формирования политического сознания моло­дежи, не имеющей пока что собственного «пе­режитого» политического опыта (лишь частич­но восполняемого влиянием опыта семьи), не включенной еще в процесс производства, до­бывания средств существования собственным трудом. Именно таков в абсолютном большин­стве слой молодежи, о котором будет идти да­лее речь, а именно выпускники городской средней школы. Формирование политического сознания этого (по возрасту еще не полностью вышедшего из «тинэйджеровского», «подрост­кового» состояния) слоя молодежи во многом определяется еще двумя специфическими факторами: уровнем и направленностью пре­подавания совокупности гуманитарных (обще­ственных) наук по утвержденным (или по край­ней мере допущенным к использованию в шко­лах) Министерством образования учебникам и учебным пособиям и влиянием на 16—17-лет­них подростков молодежной «субкультуры», складывающейся под мощным воздействием рекламируемых телевидением образцов со­временной музыки (поп, рок и т. д.) и танца — на дискотеках и вечеринках, молодежной мо­ды, а также все более широкого распростране­ния курения, потребления алкоголя, а в по­следнее время и наркосодержащих веществ — от «травки» до героина и «химии». Складыва­ние определенных стереотипов поведения и молодежного жаргона (сленга) неотделимо от вполне определенной идеологической «начин­ки» песен, анекдотов, поговорок, норм взаим­ного общения. Оно происходит под определяю­щим воздействием тех же электронных СМИ, прежде всего телевидения, которые целена­правленно насаждают преимущественно аме­риканские образцы поведения. Эти средства зомбирования сознания воздействуют в наи­большей мере на молодежь, за ними стоят вполне определенные мощные внутренние и внешние силы. Как известно, основные каналы центрального телевидения целиком или час-тично находятся под контролем находящихся ныне за рубежом медиамагнатов (Гусинский Березовский) и той части столичной интелли­генции, которая основательно ими прикормле­на и усердно отрабатывает свои высокие гоно­рары, последовательно проводя линию пре­клонения перед западной «масскультурой.. очернения советского периода в истории на­шей страны и левой оппозиции режиму Если распространение молодежной «масскультуры» и преподавание гуманитарных дисциплин спо­собствуют нивелировке политических воз­зрении старшеклассников, то различие в соци­альном статусе и материальном положении се­мей напротив, способствует разрастанию дифференциации в оценках текущих поли­тических событии, а также истории страны, особенно тех, что произошли в течение по­следнего столетия.

Все указанные выше обстоятельства были по возможности учтены нами при проведении исследования в выпускных классах основной и средней школы в крупных городах Российской Федерации на протяжении ряда лет. Здесь мы вынуждены ограничиться кратким изложением его результатов, во-первых, только по выпу­скникам средней школы; во-вторых, сведе­ниями,  полученными  в ходе опроса весной 20СО г.;  в-третьих,  только  вопросом  об  их гражданской позиции. В указанном иссле­довании, естественно, был охвачен более ши­рокий круг вопросов, включая нравственные установки  и  профессиональные  ориентации выпускников. В 2000 году опрос проводился в десяти крупных центрах Российской Федера­ции, притом расположенных почти во всех ос­новных зонах страны: Москва (Центр) Нижний Новгород  (Поволжье),   Екатеринбург.  Пермь Оренбург (Урал), Ставрополь, Краснодар (Юг)’ Омск,   Барнаул   (Сибирь),   Комсомольск-на-Амуре (Дальний Восток). Широкая «география» и достаточно представительное число опра­шиваемых (оно колебалось в пределах 1800— 2000 чел. по 9-м и 11-м классам вместе) дают основания утверждать, что приводимые ниже в таблицах средние по десяти городам цифры дают весьма полное представление о состоя­нии политического сознания 17-летних юно­шей и девушек, получающих полное среднее образование и в большинстве предполагающих продолжить обучение в высшей школе, т. е будущей интеллигенции. Инструментарий раз­рабатывался и совершенствовался ежегодно исследовательской группой, тираж распеча­тывался в Москве и рассылался на места Оп­рос проводился весной (март, апрель, иногда начало мая), в нем главная роль принадлежа­ла педагогам школ, получавшим анкету и ин­структаж, а также работникам региональных центров   профориентации.   В   исследовании приняли участие на общественных началах ра­ботники местных органов народного образова­ния и вузов (доц. Т. А. Панкова в Оренбурге проф_ Р. Г, Лифшиц в Комсомольске-на-Аму­ре). Опрос проводился в 9-х и 11-х классах, в каждом городе в трех школах: двух обычных муниципальных (в центре и на рабочей окраи­не) и з одной школе «элитного» типа (гимна­зия, лицей). В анкету в качестве специального блока были включены вопросы о социальном статусе родителей и материальном положении семьи.

Все это позволило провести кросс-анализ по таким аспектам: региональному, т. е. зависи­мости установок учащихся от города (региона)-типа учебного заведения (обычная и элитная школа); от социального статуса и материаль­ного положения семьи. В целях выяснения свя­зи гражданских установок учащихся с типом школы и социальным положением родителей (или лиц, их заменяющих) сверх общей про­граммы в 2000 г. нами был дополнительно про­веден опрос в выпускных (9-х и 11-х) классах негосударственных (частных) школ в Москве. В данном случае пришлось столкнуться с труд­ностями вследствие нежелания администрации большинства   частных   школ   способствовать проведению опроса учащихся из соображений «коммерческой тайны». Поэтому численность опрошенных в частных школах невелика, при­мерно по сто человек в 9-х и 11-х классах. Для сопоставления   результатов   нами   дополни­тельно был проведен опрос по той же програм­ме в трех муниципальных школах Восточного округа Москвы с той же численностью выпуск­ников, что и в семи частных школах, где состав групп меньше. Исследование проводилось на базе   Всероссийского   научно-практического центра   профориентации   и   психологической поддержки   населения  Минтруда  РФ.  Автор пользуется случаем выразить благодарность руководству ВНПЦ профориентации и работ­никам региональных центров, которые прини­мали  в опросах учащихся непосредственное участие. Особо следует отметить постоянное сотрудничество с И. Д. Лясковской, В. А. Про-ходой, О. П. Новожениной в процессе получе­ния и обработки полученных материалов.

Охватить полностью все стороны и проявле­ния политического сознания — задача практи­чески невыполнимая в эмпирическом исследо­вании. Мы избрали следующий путь — ограни­чились постановкой трех вопросов, в которых учащимся предлагалось дать градуированную оценку трех важнейших событий в истории на­шей страны в XX веке: Октябрьской революции 1917 года, а тем самым установившегося в ре­зультате ее победы советского строя; победы СССР в Великой Отечественной войне 1941— 1945 гг.; десятилетия «реформ», проходивших в 90-е гг. В понимании сущности и роли этих событий, оценке их роли в истории страны и современном  ее  состоянии,  на  наш  взгляд, весьма    полно    выражаются    политические взгляды входящих в жизнь после школы моло­дых людей. Сопоставление ответов с социаль­ным статусом глав семьи, т.  е. социальным происхождением учащихся, позволяет судить о том. как существующая в обществе социальная дифференциация  сказывается  на различиях внутри контингента учащихся по направленно­сти политического сознания. Мы приводим в прилагаемых ниже таблицах данные по соци­альному статусу родителей в среднем по ука­занным десяти городам; приводить аналогич­ные данные по составу родителей учащихся московских частных школ, где годичная оплата составляет от 500 до 5—6 тысяч долларов, нет необходимости. В целях сравнения приводятся также   результаты   опроса   учащихся   трех «обычных»  муниципальных  московских  школ (см. таблицу № 1).

Обращает на себя внимание прежде всего степень воздействия массированной пропаганды и изданных в последние годы учебников, при­званных произвести «обновление гуманитарного образования» в школе. «Промывка мозгов» ве­лась и ведется целенаправленно. Достаточно вспомнить шум либеральной прессы и основных телевизионных каналов по поводу перезахороне­ния останков семьи последнего представителя династии Романовых. Николай Н представлен как мученик и святой, в то время как его не случайно после расстрела мирной демонстрации рабочих на Дворцовой площади 9 января 1905 года прозвали «кровавым». Эта репутация была подтверждена затем «столыпинскими галстуками», т. е. массо­выми репрессиями, ленским расстрелом и т. д. Фильм С. Говорухина «Россия, которую мы поте­ряли» призван был внушить ложные представле­ния о царской России, в которой 80% населения было безграмотным, крестьяне периодически го­лодали и т. д. В популяризируемых телепередачах Э. Радзинского о событиях российской истории всемерно облагораживается жизнь царей и пра­вящих классов. Шумная кампания лидеров правых партий — Немцова, Хакамады, Явлинского и дру-

гих с требованием перезахоронения тела Ленина сопровождается проклятиями в адрес вождя Ок­тябрьской революции и советского строя. Все это транслируется по «телику» и отравляет сознание молодежи. В этом же направлении «работают» учебники по отечественной и всемирной истории, рекомендованные для использования в школе Министерством образования.

В результате действия этих факторов оценку «скорее положительно» историческому собы­тию, повернувшему всю мировую историю по но­вому руслу, а нашу страну превратившему в одну из двух сверхдержав (пока не распался Совет­ский Союз), дало всего 13,7% опрошенных, а оценивших ее роль «в равной мере положитель­но и отрицательно» 37,5%. Весьма характерно, что затру днил^ь с ответом, что свидетельству­ет о путанице б голове, 21 %, а «скорее отрица­тельно» отозвались об этом историческом собы­тии 27,3%.

Выше уже отмечалось, что нивелирующему воздействию отмеченных выше факторов проти­востоят господствующие в семьях и усвоенные подростками воззрения, обусловленные различи­ями в их социальном статусе и материальном по ожении. Заметим, что средние данные по 10 го­родам и по московским муниципальным школам практически не отличаются. Ясно выраженная позитивная оценка революции 1917.года, при сравнительно небольших колебаниях оценок, преобладает у живущих «в нищете» и у подрост­ков из семей руководителей госпредприятий и уч­реждений. Наиболее наглядно различие проявля­ется среди лиц, выросших в семьях предпринима-

телей,— 34,7% в муниципальных школах и в осо­бенности среди учеников московских частных школ, семьи которых очень высоко обеспечены. Всего два ученика частных школ (1,9%) дали в целом позитивную оценку этого исторического со­бытия, в то время как «скорее отрицательную» половина общего числа.

Наименьшие различия выявились при оценке Победы в Отечественной войне (см. табл. № 2).

Позитивная оценка победы в Отечественной войне явственно преобладает среди учащихся му­ниципальных школ, и только в частных школах один из десяти сомневается в этом и еще один из десяти оценивает позитивно и негативно одновре­менно. Из этого не следует, что пропагандистские усилия телевидения и «либеральной» печати не были  сосредоточены   на  всяческом  охаивании Отечественной войны. Вопрос о ее возникновении был основательно запутан публикацией тиражом в сотни тысяч экземпляров книги предателя Суво­рова (Резуна.) «Ледокол» и последующих его писа­ний, 8 которых с помощью передергивания фактов автор стремился доказать, что зачинщиком войны  является не гитлеровская Германия, а Советский Союз, что Сталин собирался напасть первым, но не успел, мол, опередить Гитлера. Эта лживая версия была распропагандирована НТВ в специальном  фильме Е. Киселева и в десятках периодических изданий. Победу в войне стремились изобразить с помощью сопоставления потерь так, что, мол, «немцев завалили трупами». При этом игнорирует­ся тот факт, что против СССР воевали под води­тельством немцев итальянская, венгерская, ру­мынская, финская армии, испанская «голубая ди­визия», а также добровольческие соединения и части СС, составленные из фламандцев, францу­зов, прибалтов и т. д. Если первый период войны вследствие внезапности нападения и неотмобили-зованности Советской армии, а также плохо под­готовленные наступательные операции весны 1942 г. принесли нам колоссальные потери, в том числе пленными, то в последующем, особенно после Сталинграда, потери вражеских сил были больше наших; кстати сказать, среди военнопленных бо­лее трети составляли солдаты и офицеры союзни-ков Германии и указанных выше дивизий СС. От­вратительны по своей антипатриотической на­правленности прославленные либеральной прес­сой повесть «Генерал» Г. Владимова о предателе Власове и сатира на советского солдата-победи­теля, написанная В. Войновичем и экранизирован­ная на Западе, изображающая советского воина в лице солдата Чонкина тупым и невежественным существом. Начатое еще Хрущевым принижение роли Сталина, как руководителя страны в годы войны и Верховного Главнокомандующего, было дополнено усиленным поношением полководчес­кого искусства маршала Жукова. Но эти пропаган­дистские усилия оказали в целом незначительное влияние на сознание молодого поколения. Проти­воядием служило господствующее в обществе, в семьях, среди старших поколений гордость Побе-

дой и подвигов ее участников. Определенную роль также сыграли принятые в последние годы прави­тельством меры по возвеличиванию Победы (па­мятники в Москве, Прохоровке и др.), парады ве­теранов на Красной площади, начатый (сравни­тельно редко на фоне западной продукции) показ по телевидению правдивых фильмов о войне.

Наибольший разнобой в ответах вследствие различий в социальном климате семей, а также школьных коллективов обнаруживается в оценке реформ, проводившихся Гайдаром и последую­щими, сменявшими друг друга по воле Ельцина правительствами. Поскольку опрос проводился весной 2000 г., незначительные изменения в ход реформ, внесенные командой Путина, фактичес­ки не оказали влияния на ответы опрашиваемых (см. табл. 3).

В оценках роли реформ 90-х гг. расхождения обнаруживаются по ряду основных пунктов. Во-первых, по территориальному признаку: в столи­це доля ответов «скорее положительно» в муни­ципальных школах на 4,4% выше, чем в целом по РФ (в сводных данных Москва тоже учтена). Это неудивительно, так как уровень денежных дохо­дов на душу населения в Москве (даже с учетом более высоких цен) в четыре раза выше средне­го по России, доля высокообеспеченных слоев населения также выше, а именно они широко представлены в родительском контингенте оп­рашиваемых выпускников средней школы.

Во-вторых, именно 8 оценке роли неудавшихся реформ в жизни страны материальное положение семей играет первостепенную роль. Отрицатель­ная оценка возрастает при сравнении уровня жизни семей — от 25,3% среди «живущих в пол­ном достатке», до 42,3% среди тех, кто «не может свести концы с концами». Выпадает из этого ряда  которых никогда не имели дела с преподавани­ем в школе, но охотно взялись за выгодное дело и получали солидные гонорары.

Об идейном содержании и качестве этого пото­ка учебной литературы было высказано очень много справедливого (6). Мы тоже посвятили это­му неблагодарному занятию некоторое время. Так, своей предвзятостью поразил учебник В. Со­рокина и А. Уткина по истории России в XX веке для учащихся 11-х классов. Авторы ратуют вся­чески за ослабление государственного регулиро­вания экономикой, хвалят российскую власть за то, что она таковое ослабила, но «предоставила гражданам свободу выбора» (7). Будто в конце XX века государственное регулирование хозяйством не может быть совмещено с известной свободой выбора как предпринимателями, так и лицами на­емного труда! В ведущих странах Запада искусст­во управления приносит плоды в виде роста про­изводства и благосостояния населения как раз потому, что они удачно совмещаются. Проведен­ный нами анализ ряда других учебников по исто­рии России, всеобщей истории, политологии, со­циологии, праву и т. д., используемых в обследо­ванных школах, засвидетельствовал, что данные в них формулировки сплошь и рядом превраща­ются в штампы, которые воспроизводятся школьниками на экзаменах и в ответах на вопро­сы анкеты. За небольшими исключениями (напр., учебника акад. Рыбакова и проф. Преображен­ского по истории России) учебная литература и, следовательно, преподаватели внедряют в умы учащихся односторонние представления о рево­люции 1917 г. и гражданской войне, о развитии экономики и культуры за 70 лет Советской влас­ти, о причинах и следствиях победы советского народа в Отечественной войне, о причинах распа­да СССР и провала радикально-либеральных ре­форм в 90-е годы. Более подробно по каждому из этих вопросов было сказано при анализе таблиц по результатам опроса выпускников школы.

Другой важнейший вопрос общетеоретичес­кого плана — роль школы в ее современном ви­де в развитии социально-классовой структуры общества, в углублении его социальной поляри­зации. Отмеченные выше различия в ответах на вопросы нашей анкеты должны быть осмыслены в более широком плане. Взаимодействию эконо­мики и политики вообще присущ классовый ха­рактер, который с особой силой проявляется в социальной политике, составной частью которой является политика в сфере образования. Упо­мянутая выше вариативность образования уже в Законе 1992 года приняла вполне определенные очертания: обязательным было определено ос­новное образование (9 классов), что означало шаг назад сравнительно с Конституцией СССР 1977 года, провозгласившей обязательное пол­ное среднее образование молодежи; к концу 80-х годов это требование было в основном осу­ществлено. В последующем были приняты меры, снимающие некоторые ограничения при перехо­де всех желающих в 10-й класс общеобразова­тельной школы. Но решающая роль принадле­жит экономическим условиям жизни большинст­ва населения. Обнищавшие слои общества не имеют возможности для продолжения учебы детей после основной школы потому, что учеб­ники стали в основном платными, равно как «дополнительные образовательные услуги» в старших классах; кроме того, с родителей не­престанно требуют вносить деньги на ремонт школы и другие цели.

Для сельского населения возникли дополни­тельные ограничения в получении детьми полно­ценного образования. Малокомплектные школы «нерентабельны» с точки зрения высоких затрат на одного ученика, во многих сельских населенных пунктах закрываются. Причины просты: уменьша­ется численность жителей многих деревень, осо­бенно детей, транспортное обеспечение по их до­ставке на занятия в более крупные населенные пункты становится невозможным из-за отсутст­вия средств. В результате дети не хотят в школу.

Массовый характер в городах приняла беспри­зорность, ее масштабы значительно больше, чем после гражданской и Отечественной войны,— бо­лее двух миллионов детей только по этой причине не учатся. В ряды армии призывают в основном юношей из менее обеспеченных слоев общества, поскольку учеба в высшей школе дает право на отсрочку. По сведениям призывных комиссий, до четверти призываемых в последние годы имеют начальное образование или того менее.

В планах на первое десятилетие нового XXI ве­ка правительство следует рекомендациям Центра стратегических разработок (Г. Греф). В разделе «Модернизация образования» предусматривает­ся, с одной стороны, переход на 12-летнюю шко­лу, с другой, дальнейшая коммерциализация об­разования. Отмеченное нами выше несоответст­вие между социальным составом учащихся 11-х классов и составом населения обречено на воз­растание, поскольку в документах ЦСР под­тверждена установка на вариативность образо­вания и на максимальное использование средств населения на образовательные цели (8). На сло­вах призывается обеспечить «равенство шансов» для всех представителей подрастающего поколе­ния, выходцев из всех слоев общества. Но при со­хранении нынешнего курса социально-экономи­ческой политики, а такова установка документов ЦСР в перспективе до 2010 года, на деле общеоб­разовательная школа будет служить важнейшим фактором переноса, трансляции социального не­равенства на последующие поколения, а тем са­мым фактором, способствующим его углублению.