КОНКУРЕНТОСПОСОБНОСТЬ,

ОТКРЫТОСТЬ И БЕЗОПАСНОСТЬ

РОССИЙСКОЙ ЭКОНОМИКИ

Для понимания сущности экономической безопасности важно уяснить ее связь с понятиями «развитие» и «устойчи­вость». Развитие — один из компонентов экономической безопасности. Но не всякое развитие отвечает требованиям бе­зопасности. Например, если развитие сопровождается наруше­нием экологических требований или оно социально не ориенти­ровано, высокие темпы роста достигаются за счет «производства ради производства» без обеспечения «значимых для населения ориентиров благосостояния». Если экономика не развивается, то у нее резко сокращаются возможность выживания, а также сопротивляемость и приспособляемость к внутренним и внеш­ним угрозам.

Безопасность и устойчивость

Устойчивость и безопасность — важнейшие характеристики экономики как единой системы. Их не следует противопостав­лять, из них каждый по-своехму характеризует состояние эконо­мики. Устойчивость экономики отражает прочность и надеж- ность ее элементов, вертикальных, горизонтальных и других связей внутри системы, способность выдерживать внутренние и внешние «нагрузки», «восстанавливать нормальное состояние после внезапного его нарушения каким-либо внешним или вну­тренним фактором»¹.

С позиции естественных наук «устойчивое развитие общест­ва — целостный исторический процесс сохранения развития». Ключевое слово в этом определении — сохранение. И это пра­вильно: если общество не заботится о сохранении своего разви­тия, то оно обречено на упадок. Сохранение развития трактует­ся как «сохранение неубывающего темпа роста эффективности использования полной мощности во все времена или неубываю­щий темп роста полезной мощности не только в настоящее вре­мя, но и в будущем»².

Эффективность использования полной мощности характери­зуется ростом энергопотребления на душу населения, а рост по­лезной мощности — постоянным увеличением производитель­ности труда или процента на вложенный капитал.

Устойчивое развитие человечества — творчество по созданию новых (более эффективных) источников мощности, более со­вершенных машин и механизмов, более эффективных систем управления. В приведенных определениях подчеркивается ди­намический аспект устойчивости. Он должен быть дополнен анализом структуры общества, его экономики. Эти динамичес­кие системы характеризуются определенными соотношениями в их структуре.

Безопасность — это состояние объекта в системе его связей с точки зрения способности к самовыживанию и развитию в ус­ловиях внутренних и внешних угроз, а также действия непред­сказуемых и труднопрогнозируемых факторов.

Чем более устойчива экономическая система (например, ме­жотраслевая структура), соотношения производственного и фи­нансово-банковского капитала и т. д., тем жизнеспособнее эко­номика, а значит, и оценка ее безопасности будет достаточно высокой. Нарушение пропорций и связей между разными ком-

\Л    1QQQ Г  123.

понентами системы ведет к ее дестабилизации и является сигна­лом перехода экономики от безопасного состояния к опасному. Чем устойчивее развитие, тем меньше вероятность возможных угроз. Вместе с тем устойчивость не есть стагнация или жизнь в бедности, устойчивость не может быть вне развития. Любая развивающаяся система периодически совершает переход от од­ного устойчивого состояния к другому³. Важно лишь, что разви­тие должно включать в себя обязательное соблюдение суверен­ности природы, с тем чтобы экономика учитывала пределы хо­зяйственной емкости биосферы.

Концепция устойчивого развития, принятая конференцией ООН по окружающей среде и развитию в Рио-де-Жанейро в 1992 г.. рассматривает принципы устойчивости в системе взаи­модействия природы, общества и человека. В практической дея­тельности эта концепция сводится к охране окружающей среды. Задача последней — важнейший путь обеспечения устойчивого развития. Но кроме задач рачительного использования природ­ных богатств, обеспечения баланса интересов современного че­ловека и интересов сохранения окружающей среды, для буду­щих поколений человечества существует задача обеспечения ус­тойчивости развития общества как социума, что означает ста­бильное развитие экономики, сопряженность реального и фи­нансового секторов экономки, социальное партнерство и т.д. Как отметил В.В. Путин, «устойчивость экономики России — это главная гарантия демократического общества, а также осно­ва сильного государства».

Принцип устойчивости следует распространять на все высо­коразвитые и развивающиеся страны. Устойчивость развития высокоразвитых стран не должна достигаться за счет развиваю­щихся стран или стран с переходной экономикой. Это относит­ся, например, к размещению отходов, выброса вредных веществ в атмосферу, размещения производств, отрицательно влияющих на природу, продажи квот на выбросы «парниковых» газов и т.д. Это означает, что хозяйственная экономическая деятельность человека и государства должна учитывать современные экологи­ческие требования и пределы экологической безопасности.

Переход к устойчивому развитию предполагает решение следующих задач: достижение экономического роста, стабиль­ное развитие социума, сбалансированность реального и фи­нансового секторов экономики, отраслей старой и новой эко­номики высоких технологий; обеспечение стабилизации эко­логической ситуации; становление социального рыночного хо­зяйства и широкое распространение экологически ориентиро­ванных методов управления; введение хозяйственной деятель­ности в пределы емкости экосистемы на основе массового вне­дрения энерго— и ресурсосберегающих технологий, целена­правленных изменений структуры личного и общественного потребления; создание правовой основы перехода к устойчи­вому развитию; формирование эффективной системы пропа­ганды устойчивого развития и создания соответствующей сис­темы воспитания и обучения.

Противоречия рынка и стратегическое планирование

Безопасность — более универсальная категория, чем рынок и планирование. Проблема безопасности имела и имеет значи­мость для любой экономики, для рыночной и ушедшей в про­шлое плановой экономики. Она остро стоит перед отдельным человеком независимо от экономических форм взаимоотноше­ний с другими людьми, а также для компаний, банков, ассоциа­ций, государственных учреждений.

Многие экономисты считают, что рынок как экономическая категория и совокупность инструментов хозяйствования на­столько универсален и самодостаточен, что не требует никаких дополнений. Следуя его правилам и стандартам, можно обеспе­чить не только экономическую свободу человека, его индивиду­ального выбора, но и безопасность индивидуума и государства в целом. Действительно, в рынке заложено много импульсов к саморазвитию на основе конкуренции и инноваций. Но его динамизм со слабыми центрами управления носит не только со­зидательный, но и разрушительный характер. Даже отлаженное рыночное хозяйство высокоразвитых стран в современных усло­виях сталкивается с вызовами, угрожающими устойчивому

функционированию экономики, обеспечению занятости, раз­витию человека, его способностей, сохранению природы.

Строгое следование радикальным рыночным инструментам в прошедшем десятилетии не решило ни одной сколько-нибудь важной социальной проблемы России. Средний класс, как ос­нова устойчивости общества, не сформировался, напротив, рас­ширилась зона бедности, возникли новые бедные (учителя, вра­чи, научные сотрудники, квалифицированные рабочие), широ­кие масштабы приобрела беспризорность, резко сократилась продолжительность жизни. Был расчет, что рынок решит про­блему, которая тогда называлась проблемой ускорения и расши­рения масштабов внедрения новой техники. Сейчас они имену­ются процессом инновационной активности, и уже приводи­лись данные о более низкой инновационной активности наших предприятий, в сравнении с 1980 годами, и еще более резком от­ставании от стран с развитой рыночной экономикой. Не оправ­дались ожидания в самой сердцевине рыночного механизма, его способности обеспечивать макроэкономическую сбалансиро­ванность между основными индикаторами: ВВП, цены, доходы, процентные ставки кредита, курс валюты, занятость, произво­дительность труда, фондоотдача, капиталоемкость, объем и эф­фективность инноваций.

Главным звеном в цепочке индикаторов сбалансированности продолжают играть иены и курс рубля. В то же время индикаторы эффективности имеют второстепенное значение и почти не оказывают своего влияния на другие индикаторы экономичес­кого роста и безопасности. Такая разбалансированность ведет к слабой предсказуемости развития. Трудно предвидеть, где формируется потенциал новых системных кризисов, поскольку поле очагов кризиса чрезвычайно широкое и неизвестно, какая случайность, какие события в экономике и политике явятся толчком к обострению и выходу наружу всех постепенно накап-ливаемых несбалнсированностей. По-прежнему очень остро, пожалуй, даже острее чем в 80-е годы, стоят проблемы межот­раслевой и внутриотраслевой сбалансированности. Топливно-энергетический баланс страны односторонне ориентирован на самые ценные виды топлива (нефть и газ), не используются в полной мере возможности угольной промышленности. В Рос- сии IS—11% потребности в топливе удовлетворяются за счет нефти и газа (преимущественно газа), а в среднем в мире — 57— 60%. Добыча угля на душу населения в США составляет около 3,6 т, Польше — 5—5.4 т, Австралии — 10— 12 т, в России (1994— 1995)- 1,8-1,7 т⁴.

Ресурсная несбалансированность во многом связана с неэф­фективной политикой цен. слабым развитием конкуренции и антимонопольного регулирования, затратным механизмом це­нообразования наших компаний. Несмотря на постоянный рост цен, рынок автоматически так и не отрегулировал соотношения цен и не ввел динамику цен в неопасное для экономики состоя­ние. Меньше всего выросли цены на самый необходимый сырь­евой товар— газ. В 1999 г. по сравнению с 1990 г. они увеличились в 14,3 раза, тогда как тарифы на грузовые перевозки в 21,9 раза, тарифы на электроэнергию в 18,9 раза, цены на уголь — 15.7 ра­за, в целом оптовые цены в промышленности — в 31,1, на нефть — в 40,2 раза. И даже при таком росте иен. во-первых, объемы производства в ТЭК снизились: добыча нефти сократи­лась с 516 млн мЗ. электроэнергии с 10S2 млрд квт. ч ю 879 млрд квт. ч. Во-вторых, в этих отраслях сохраняется высокий потенци­ал дальнейшего роста цен и тарифов. В программе Г. Грефа рост средних тарифов на электроэнергию к 2005 г. по сравнению с 1999 г. в номинальном выражении может составить 3.5 раза. к20!0г. — 5.3 раза. Тарифы на газ о номинальном выражении мо­гут увеличиться к 2005 и 2010 гг. соответственно в 3 и 4,5 раза.

Опыт показал, что десятилетнее господство радикального ры­ночного направления в российской экономике и политике либо не обеспечило решение ряда фундаментальных проблем, кото­рые были характерны хтя 80-х годов, либо их решение потребо­вало высокой социальной цены. Одна из самых острых проблем 90-х годов — дефицит потребительских товаров и услуг. Эта про­блема на первый взгляд решена, но и то за счет снижения по­требления большей части населения жизнеобеспечивающих продуктов (мяса, молока и т.д.). резкого роста потребительских цен и высокой доли импорта в товарообороте. Лучше наполнен

рынок промышленных товаров для населения с большей диф­ференциацией цен, но в его формировании чрезвычайно высока доля импортных товаров, а поддержание сформировавшегося уровня импорта, как известно, требует относительно больших золотовалютных резервов. Еше сложнее обстоит дело с дефици­том топливно-энергетических ресурсов. В условиях общего про­мышленного и аграрного спада производства первоначально ре­сурсов хватало для меньшего количества платежеспособных предприятий-потребителей. Теперь же, начиная с 2000 г., когда наметился экономический рост, многих ресурсов не хватает для нормального функционирования внутреннего рынка.

Отмечая указанные дефекты российского рыночного меха­низма, неправильно было отвергать самую возможность исполь­зования в России этого важного инструмента социально-эконо­мического развития. Уже отмечался ряд позитивных результатов рыночных преобразований: развитие торговли, рекламы, средств связи, компьютеризация, банковский сервис (что стоит этот сервис, когда опасность кризиса не снизилась, а увеличи­лась?). Конечно, эти положительные результаты никак не пере­вешивают изъяны реального российского рынка, тем не менее нужно не отказываться от задачи создания современной рыноч­ной экономики, а существенно изменить базовые подходы и ар­хитектонику модели.

Для России отлаженность рыночного хозяйства, придание ему социального характера на макроэкономическом уровне и на уровне корпораций малого бизнеса — основа укрепления эконо­мической безопасности. Напротив, нецивилизованный рынок, возврат к устаревшим формам хозяйства, в значительной мере преодоленным развитием капитализма, в которых человек ли­шен социальной зашиты и зачастую заработной платы, расши­ряет масштабы опасности, создает угрозу интересам страны и каждого человека.

Вероятно, с учетом критериев экономической безопасности надо ставить задачу создания в России социального рыночного хозяйства. Этот термин ввел в научный и деловой оборот Л. Эр-хард. И он представляется более содержательным, чем термин «социально ориентированная рыночная экономика». Большин­ство экономических категорий имеет социальную компоненту  как неотъемлемую часть их сущности. Ориентировать на реше­ние социальных задач рыночную модель, в которой нет этого стержня — заведомо проигрышное дело. Например, если про­цент за кредит носит запредельный характер, не учитывает пла­тежеспособность субъектов рынка, то его никак нельзя сделать социально ориентированным. В социальном рыночном хозяй­стве, в его денежно-кредитном сегменте процент за кредит не может быть установлен с учетом интересов только банкиров, он должен учитывать платежеспособность клиентов.

В подтверждение этому можно сослаться на процентную по­литику банков, которые величину процента за кредит устанав­ливают лишь на 1—3 пункта выше, чем депозитная ставка. В России эта разница достигала в начале 90-х гг. 100 и более пунктов и явилась одним из каналов первоначатьного накопле­ния капитала. Сейчас эта разница существенно сократилась, но разрыв весьма велик и составляет примерно 20 пунктов.

Другой проблемой построения новой архитектоники рос­сийского рынка является соблюдение пропорций между внут­ренним и внешним рынком. Ущербность рубля как единой ме­ры труда и капитала, циркуляции товаров, услуг и денег при­вела к погоне за надежной иностранной валютой. Отсюда ин­тересы компании и деятельности человека повернуты в сторо­ну внешнего рынка. Отсюда единая экономика распалась как бы на разные слабо взаимосвязанные анклавы — экспортный (долларовый) и внутренний (рублевый). Разница между ними чрезвычайно высока как по оплате труда, так и по возможнос­тям накопления ресурсов для развития. Выход только один — сделать рубль основной единицей измерения затрат и резуль­татов. Существует несколько возможных путей решения этой проблемы (продажа экспортных товаров за рубли, постепен­ная ревальвация доллара с учетом паритета покупательной способности рубля на базе оценки прибыльных запасов полез­ных ископаемых и т.д.)- Но шаги в этой области должны быть строго выверены, чтобы не спровоцировать обострения сис­темного кризиса. Вместе с тем в рамках традиционного ры­ночного, тем более его фундаменталистского варианта решить проблемы экономической безопасности не представляется возможным.

Л. Абалкин совершенно обоснованно предлагает развести два понятия «рыночная экономика» и «рыночное общество». Именно для рыночного фундаментализма характерно распрост­ранение рыночных механизмов не только на собственно эконо­мику, но также и на «сферы, не поддающиеся рыночному воз­действию — охрана окружающей среды, фундаментальная на­ука, культура в высших ее проявлениях, национальные заповед­ники, а также сфера прав человека и нравственности»’.

Но даже в экономике, охватывающей собственное материаль­ное производство, критерии прибыльности и рентабельности не всегда срабатывают. В конце 60-х гг. на этот дефект товарно-де­нежного механизма обратил внимание В. Новожилов, который показал, что чисто рыночные инструменты ненадежны при крупных структурных изменениях, например при создании це­лых отраслей промышленности, как это было в 30-х гг. прошло­го столетия.

Пожалуй, одной из самых серьезных проблем становления и развития рынка является несовместимость инструментов бюд­жетно-налоговых и денежно-кредитных инструментов с меха­низмом рыночного саморазвития и конкуренции. Многие пред­приниматели, менеджеры компаний, экономисты считают их «бельмом на глазу». Необоснованность их количественных зна­чений, отсутствие между ними взаимоувязки, постоянное изме­нение предлагаемых правительством правил игры, непредсказу­емость даже на ближайшие годы, не говоря уже о перспективе, не позволяет ни малому, ни среднему, ни крупному бизнесу иметь надежную макросреду для организации своей деятельнос­ти, правильно распределять свой доход на потребление и накоп­ление, инновационную деятельность.

Правительство и его экономические ведомства не располага­ют единой информационно-аналитической базой и методологи­ей, которая позволяла бы сделать инструменты государственной бюджетно-налоговой и денежно-кредитной политики ключе­вым средством воздействия на экономический рост российских компаний и малого бизнеса. Чуть ли не самым большим дости­жением объявлено снижение ставки подоходного налога и нало- га с прибыли. Они теперь будут намного ниже, чем в странах с развитой рыночной экономикой. Но экономического, модель­ного расчета явно не хватает, чтобы убедить предпринимателей и менеджеров, что это надежда на «авось» вдруг получится и низкое налогообложение оправдает надежды радикал-либера­лов. Программа грефовского центра развития по дальнейшему реформированию экономики также страдает отсутствием эко­номических обоснований и расчетов. Даже не предпринимается попытка согласовать намечаемые реформы со стратегической программой развития России до 2010 г.

Во многом такой подход — это проявление идеологической установки на безупречность рынка и неприятие любых форм стратегического планирования. Причем просматривается явная неувязка в системе взглядов некоторых нынешних реформато­ров. Ими признается значение стратегического анализа плани­рования компаний и отвергается макропланирование. Поэтому базовой основой бюджетно-налоговых и денежно-кредитных инструментов сегодня служит годовой бюджет, а не весь ком­плекс социальной и экономической информации стратегичес­кого среднесрочного и долгосрочного развития.

Культивируемый некоторыми либералами антагонизм рынка и планирования, своего рода гегемония рынка, как и в недавнем прошлом преувеличение роли планирования и сведение товар­но-денежных отношений к простой бухгалтерской операции подсчета себестоимости и прибыли не оправданы теоретически и не подкрепляются международным опытом. Теоретически и у рынка, и у планирования есть свои функции, объекты и пре­делы проявления их позитивного влияния на социальную и эко­номическую сферы жизнедеятельности общества.

Рынок и соответствующая ему информационная система от­ражают текущее состояние экономики, ее реальное бытие, в ко­тором уже совершены действия субъектов рынка и получена комплексная оценка факторов производства. Рынок, как раз-ветатенная система сигналов о взаимодействиях, включает как отношения между субъектами рынка, так и с институтами рын­ка. Но рынок это все-таки часть информационного поля эконо­мики; кроме рынка есть система научно-технических открытий, философских и религиозных знаний и представлений о будущем

состоянии общества, природы, духовного и физического потен­циала человека. Именно этот взгляд в ^будущее, план действий через систему индикаторов, балансов, организационных струк­тур институтов рыночной экономики и корпораций должны обеспечивать стратегическое планирование.

Международный опыт показывает, что рынок и планирова­ние достаточно хорошо уживаются во Франции и Японии. В це­лом Евросоюз в чем-то пошел дальше. Он осуществляет коорди­нацию по существу всей экономической и финансовой полити­ки на наднациональном уровне. Обычно считают, что США на макроуровне не используют планирование. Личное знакомство автора с правительственными учреждениями и деятельностью Министерства торговли и Федеральной резервной системы в на­чале 90-х гг. убеждает в том, что многие элементы планирования США активно используют, но не всегда называют этим словом (постановка краткосрочных и долгосрочных целей, индикатив­ная система контроля экономического развития, целевые про­граммы и бюджеты и т.д.).

Можно с этим соглашаться или не соглашаться, но нужно считаться с мнением одного из выдающихся творцов японско­го экономического чуда Собура Окима, который считает, что «…следует осторожно относиться к рекомендациям и советам зарубежных экспертов и консультантов… утверждение о пре­восходстве рыночно ориентированной экономики над центра­лизованной — это заблуждение. Проблема состоим в том, что­бы согласовать, объединить в единый механизм начала этих двух систем, найти эффективный путь комплинирования ры­ночных механизмов и государственного планирования и регу­лирования»⁶.

Государственное стратегическое планирование могло бы ре­шать следующие задачи.

Первая. Способствовать гармонизации стоимостной (товар­но-денежной, в современной терминологии, финансовой эко­номики) с натурально-вещественной (физической) экономикой и на основе большей управляемости финансовыми и физичес­кими потоками обеспечить более устойчивое развитие.

Традиционно, особенно в последнее десятилетие, рыночный механизм работает с перекосом в сторону финансовой экономи­ки и не учитывает реальные пределы воздействия рыночных ин­струментов (процентной ставки и др.) на изменения направле­ния движения материальных потоков, особенно отраслей «ста­рой» экономики (энергетика и т.д.). Это. подтверждается тем. что многократное понижение учетной ставки процента ФРС США в 2001 г. не сопровождалось ожидаемым ростом деловой актив­ности⁷. Другой пример — нехватку бензина в Великобритании в начале 2001 г. не удалось восполнить за счет роста иен на бен­зин. Этому резко противились автоперевозчики и население. В России многократный рост цен в 1992—1999 гг. не только не усилил деловую активность, но, напротив, привел к спаду про­изводства.

Вторая. Обеспечить в долгосрочной перспективе взаимоувяз­ку отраслей новой экономики (высокотехнологичного сектора) с традиционными, но жизненно важными отраслями «старой»

экономики.

Новая экономика должна поделиться своими доходами с энергетикой и другими традиционными отраслями для необ­ходимой модернизации производства. Если эта задача не будет решена, то старая экономика будет сдерживать развитие высо­котехнологичных отраслей. Энергетический кризис может пара­лизовать любую компьютерную систему.

Стратегическое планирование должно определить возмож­ные правила корректировки рыночных инструментов или пред­ложить новые инструменты, которые были бы совместимы с ап­робированными рыночными инструментами.

 

Третья. Поддерживать единство рыночного пространства и целостность Российской Федерации. Содействовать гармони­зации регионального развития, межрегиональных коопераци­онных связей и объединению региональных рынков в общерос­сийский рынок, выравниванию бюджетного потенциала регио­нов, с тем чтобы регионы делали свой выбор в пользу общерос­сийского рынка, а не зарубежных рынков.

Четвертая. Обеспечить единство экономической политики на территориальном, институциональном и корпоративном уровнях на основе создания единой методологической и инфор­мационной базы для координации бюджетно-налоговой, денеж­но-кредитной политики, а также ценовых ориентиров.

Совершенно утрачено единство цен и тарифов. Оно проявляет­ся только в кризисных ситуациях. Правительство вспоминает о ре­гулировании цен только тогда, когда ценовое самодвижение вызы­вает всплески инфляции, как это произошло в первом полугодии 2001 г., когда годовой рубеж роста инфляции на уровне 12% был пройден за полгода. Сейчас правительство спешно делает попытки увязать регулирование иен и тарифов на газ, нефть и их транспор­тировку. И эту неновую цепочку нужно продолжить, включив в нее тарифы на электроэнергию, продукцию черной и цветной метал­лургии. Нельзя надеяться на действия конкуренции, они недоста­точны, чтобы повлиять на экономический рост и динамику цен.

Пятая. Решение проблемы локомотивов или прорывных то­чек экономического роста. Рыночное саморазвитие ни сегодня, ни в будущем самостоятельно не решит этой проблемы. Нужно реальное объединение сил для толчка, и лучше будет для всего общества и отдельных граждан, если этим толчком будет не но­вое падение курса рубля, не новый виток роста цен. а действия правительства, направленные на создание двух целевых блоков: блоков глобальных инвестиционных проектов, а также блока инноваций, включающих в себя современные технологии. По­ложительный опыт решения таких глобальных задач имеется как в России (план ГОЭЛРО, развития нефтегазового комплек­са Западной Сибири в «0-х гг., развитие ВПК, космической тех­ники и т.д.). так и в других зарубежных странах.

Шестая. Устранить перекосы рыночного механизма, сменить спекулятивную направленность его инструментов на усиление их воздействия на экономический рост реального сектора эко­номики. Симбиоз социального рыночного хозяйства и стратеги­ческого планирования создает лучшие условия для международ­ного сотрудничества, защиты национальных интересов России, развития внешней торговли.

Стратегическое планирование, включая разработку средне­срочных и долгосрочных планов, не может существовать в отры­ве от годового планирования. Поскольку реализация стратегии предполагает разработку конкретных целевых ориентиров на всем протяжении периода, возникает необходимость в годовом планировании. В настоящее время составление годового бюдже­та, по существу, означает разработку годовых плановых проекти­ровок, поскольку выделение бюджетных средств носит целевой характер, т.е. направлено на решение конкретных социальных, региональных и инвестиционных задач. Стратегическое плани­рование позволит перейти от годового бюджета к среднесроч­ным бюджетным проектировкам, что даст возможность корпо­рациям и малому бизнесу иметь более полное представление о целях и задачах развития экономики.

Государственное стратегическое планирование может быть эффективным инструментом экономической политики прави­тельства, если корпоративный сектор страны предпримет свои самостоятельные шаги по созданию систем стратегического планирования. Здесь не может быть шаблона, нужны именно системы, которые бы опирались на особенности корпораций и носили бы инновационный характер.

Какие конкретные шаги должны быть предприняты в бли­жайшее время? Нужно усилиями специалистов и ученых разра­ботать основные положения экономического государственного планирования и на их базе соответствующий федеральный за­кон. Существующий Федеральный закон «О государственном прогнозировании и программах социально-экономического развития Российской Федерации» должен быть составной час­тью федерального закона о государственном экономическом

планировании.

В этом законе необходимо определить сферу применения ба­лансового метода, порядок использования индикаторов эконо­мического роста и безопасности, установления целевых ориен-

тиров и рекомендаций для корпоративного сектора экономики. Необходимо с учетом международного опыта провести и инсти­туциональные преобразования, создав федеральный Центр стратегического планирования⁸. Созданный в 1999 г. Фонд стра­тегических разработок Г. Грефа был первым и не совсем удач­ным шагом в этом направлении. Он не включал в себя технико-экономическое и финансовое проектирование, поэтому предла­гаемые этим фондом реформы носят верхушечный характер, ба­лансируя интересы чиновников и бизнеса. Они не являются средством реализации национальных интересов России. Созда­ние такого федерального Центра не есть попытка воссоздания Госплана. Современное информационное общество располагает новыми экономическими, финансовыми и организационными технологиями, которые, используя информацию о состоянии и прогнозах товарных и фондовых рынков, позволяют повысить качество долгосрочных и среднесрочных планов и сделать их инструментом развития России, способствовать предотвраще­нию дальнейшего увеличения разрыва между Россией и разви­тыми странами и упрочению позиции России как ведущей гео­политической державы.

Совместное использование рыночных инструментов и эконо­мических индикаторов стратегического анализа и планирования не только существенно увеличивает шансы выживания, преодо­ления экономических и финансовых диспропорций и возмож­ных социальных конфликтов, но и способствует социальной трансформации рыночного механизма, его подключению к це­лям и задачам технологической и структурной модернизации экономики как основы повышения благосостояния населения.

Пределы открытости экономики

И для радикального либерализма и для неолиберализма с по­зиции геостратегии есть один общий вопрос о формах и пределах вхождения в мировую экономику или, точнее, о пределах открыто­сти и закрытости своей экономики. Ключ к решению этого вопро- ля — на 3,4%, добыча газа снизилась на 1,5%. В результате стра­на сразу почувствовала дефицит топливно-энергетических ре­сурсов, прежде всего в районах с традиционно напряженным топливно-энергетическим балансом (например, Приморье). До 2003 г. недостаток топливно-энергетических ресурсов для внутреннего рынка будет усиливаться и вряд ли можно надеять­ся на его восполнимость за счет усиления режима экономии.

По прогнозу Минэкономразвития, соотношение между дина­микой ВВП и добычей топливных ресурсов в 2001—2002 гг. склады­вается следующим образом (в % к предыдущему году).

Таблица

	2001 г.	2002 г.
ввп,%	104	105
Добыча топлива,%:
— нефти	102	101
— газа	102	ю:
— угля	102	шз                1

Существенным ограничением возможного увеличения топ­ливных ресурсов является резкое замедление роста геологораз­ведочных работ и отставание прироста их запасов по сравнению с его производством. В 1998 г. прирост разведанных запасов неф­ти составлял к объему добычи около 77%, газа — 57%, угля — 51%. На 2002 г. прогнозируются следующие соотношения: по нефти — 102%, газу — 90% и углю — 50%. Пороговыми зна­чениями этого индикатора, при котором обеспечивается при­рост производства топлива, является превышение прироста за­пасов над добычей в 1,5 раза.

Эти данные говорят о том, что существенного роста добычи топливных ресурсов в ближайшие годы не будет. В этих усло­виях экономический рост темпами, превышающими темпы роста добычи топлива, может быть только за счет следующих факторов:

существенного уменьшения объемов экспорта нефти и газа и переключение их на внутреннее потребление. Это трудный путь. Во-первых, государство сейчас не держит в полной мере

монополию на внешнюю торгоано. Конечно, возможно адми­нистративное уменьшение квот, допуска к трубе и т.д. Но это сильное нарушение рыночных условий. Во-вторых, и это глав­ное, проблема валюты, как было выше сказано, будет крайне ос­трой, и уменьшить экспорт можно только при увеличении ва­лютных ресурсов;

существенного снижения тошти воем кости ВВП. Это возмож­ный путь, но он требует существенной модернизации, а подчас и замены топливопотребляюших агрегатов, а значит, и инвести­ций.

Если же окажется невозможным использовать оба эти пути, то можно рассчитывать на рост ВВП на период 2001—2003 гг. примерно на 2% в год.

Таким образом, один из достаточно реальных вариантов со­циально-экономического развития России может оказаться рост строго в меру роста добычи топливных ресурсов (при ста­бильном экспорте) или в меру роста внутреннего потребления (если валютные проблемы заставят увеличивать экспорт).

Ведущие специалисты по минерально-сырьевой базе совер­шенно обоснованно предлагают в качестве стратегических ори­ентиров «определить экономически целесообразный уровень добычи конкретного полезного ископаемого; установить, какой минимальный уровень является критическим для страны. для внутреннего потребления и для экспорта, какая часть добы­ваемого сырья должна идти на экспорт и какая должны оста­ваться для внутреннего потребления»¹‘¹.

В оценке эффективности вхождения России в мировую эко­номику нельзя обольщаться показателем активного сальдо тор­гового баланса. Дело в том, что нужно учитывать структуру экс­порта, а она у нас носит сырьевой характер; вывоз продукции с добавленной стоимостью незначителен. Благоприятные усло­вия конъюнктуры могут подталкивать ко все большему вывозу природного сырья во имя оптимизации баланса, выплаты внеш­них долгов и т.д. Однако это будет происходить в ущерб страте­гическим целям развития экономики и создавать диспропорции  на внутреннем рынке. Нужно также учитывать иену фактора времени. Цены на невоспроизводимые ресурсы в долговремен­ном плане растут, потому сегодняшний выигрыш для современ­ных поколений ляжет тяжелым грузом на последующие поколе­ния. Вот почему для экономической безопасности страны необхо­димо разработать допустимые пределы экспорта и импорта. Если в отношении импорта нет каких-либо возражений, поскольку яс­но, что чрезмерная импортная зависимость означает завоевание внутреннего рынка иностранными компаниями (в мировой эко­номике, например Японии, этот индикатор импортной зависи­мости используется), то что касается экспорта, то тут полное не­понимание. Считается, что предлагаемые ориентиры пределов экспорта ограничивают свободу предпринимательства. Между тем с позиции макроэкономики, где экспорт и импорт представ­лены в целом, очень важно оптимизировать это соотношение. Чистый экспорт (превышение экспорта над импортом) в про­центах к ВВП должен составлять 2—3%, а не 16%. как это на­блюдалось в России в 1999 г.

Одним из аргументов в пользу такого подхода служит то. что при ограничении доли экспорта ценнейших видов минерально­го сырья и других богатств природы соответственно сокрашает-ся отток капитала. При беспредельном экспорте сырья решить проблему бегства капитала практически невозможно.

Регулирование экспорта сырья позволяет также снизить дав­ление валютного рынка на курс рубля. Сегодня ряд экономис­тов, опасаясь всплеска инфляции и резкого падения курса руб­ля, инициировали Правительство отказаться полностью или ча­стично от 75% продажи валюты на валютной бирже. Цель этой операции сократить предложение валюты, стабилизировать зо­лотовалютные резервы как базовую основу для относительного сужения денежной массы, предотвратив тем самым рост иен и инфляцию.

Если ставить цель сокращения предложения валюты, то го­раздо проше ее достичь путем ограничения доли экспорта мине­рального сырья. Представляется, что цель регулирования ин­фляции и денежной массы как путем отмены регламентирова­ния обязательной продажи валютной выручки, так и введения предела экспорта ценных видов сырья не будет достигнута, по-

скольку за этими мерами может последовать сокращение пред­ложения валюты на валютном рынке при том же или даже уве­личенном спросе. Первый вариант требует существенной моти­вации экспортеров их ориентации на использование валютной выручки внутри страны для инвестиций. Денежно-кредитная политика пока не готова к решению инвестиционных и иннова­ционных задач экономики. Политические риски хотя и снизи­лись за последние два года, но все же они выше, чем при разме­щении своих капиталов за рубежом. Послабления налогового режима не имеют длительного практического опыта, выигрыш для инвесторов в сумме уплачиваемых налогов не так очевиден, как рассчитывало Правительство. К тому же финансово-инзес-тиционное проектирование в отечественных компаниях остает­ся на низком уровне, и поэтому экономически выгодных инвес­тиционных проектов не так много.

Введение ограничений на экспорт ценного сырья может так­же привести к дисбалансу спроса и предложения валюты. Чтобы этого не произошло, необходим существенный подъем произ­водства в переработке первичных ресурсов. Их глубокая перера­ботка обеспечивает рост добавленной стоимости в 2—10 раз. Стратегия частичной переориентации топливно-энергетическо­го комплекса на внутренний спрос требует определенного вре­мени и больших инвестиций. К тому же значительно более низ­кий уровень внутренних оптовых цен по сравнению с мировыми ценами на основные сырьевые товары будет сдерживать воз­можности реализации ресурсно-наукоемкой стратегии разви­тия. Выход из этого противоречия — в десятикратном увеличе­нии внутренних оптовых цен на первичные ресурсы и энергоно­сители. Такого единовременного подъема цен российская эко­номика, ее отдельные субъекты (корпорации, мелкий бизнес) и население не выдержат. Временное рассредоточение роста указанных оптовых цен на 15—20 лет потребует особых управ­ленческих навыков и сопряженных действий в денежно-кредит­ной и инвестиционной политике. Контуры такой политики по­ка неясны.

Корпоративный сектор экономики, как и государство, также не подготовлен к новой стратегии развития, в основе которой должен лежать внутренний спрос, постепенная переориентация  экспортной политики с экспорта ценного сырья на экспорт го­товой продукции, наукоемких технологий, а импорт — с покуп­ки продовольствия и ширпотреба на приобретение технологий и оборудования нового поколения. Выход из этого положения в дальнейшей корпоративизации экономики, в объединении усилий отраслей, добывающих сырье, и тех, которые его перера­батывают, диверсификации производства, -накоплении финан­сового капитала, что позволит направить эффект более низких внутренних цен на развитие переработки сырья и получение до­бавочной стоимости, достаточной для инвестиций как в расши­рение добычи сырья, так и его переработки.

Представляется, что несколько российских корпораций по своему ресурсному и инновационному потенциалу могли бы по­ставить перед собой цель достижения мирового уровня в сфере стратегического менеджмента и финансово-инвестиционного проектирования и завоеваний позиций транснациональных компаний. Проблема превращения открытости экономики из фактора оттока всех видов капитала в фактор дополнительного экономического роста требует политической, идеологической и научной реабилитации стратегического и текущего планиро­вания.

Очень важным полем соединения российской экономики с мировой является фондовый рынок. Здесь ключевое значение имеют пределы доступа на этот рынок нерезидентов. Финансо­вый кризис 1998 г. показал, что нельзя считать, что чем больше нерезидентов работает на этом рынке, тем выше емкость рынка и его устойчивость, а значит, и больше условий для устойчивос­ти валюты. Оказалось, что капитал нерезидентов очень чувстви­тельно реагирует на факторы политической нестабильности, ожидания всплеска инфляции и возможность резкого измене­ния курса рубля. Поэтому должен быть предложен экономичес­ки обоснованный предел доступа нерезидентов на фондовый рынок и другие возможные правила их поведения в экстремаль­ных ситуациях.

Сегодня даже такие крупные корпорации, как Газпром, про­являют осторожность в либерализации европейского газового рынка. Они справедливо опасаются, что этот процесс может разрушить систему долгосрочных контрактов, поскольку в осно-

ве либерализации газового рынка лежат краткосрочные и спото-вые сделки на фондовом рынке. По мнению специалистов, «от­крытие газопроводов для иностранных компаний не приведет к повышению инвестиционного рейтинга российских компа­ний и не откроет им доступа к международным финансовым ре­сурсам. Напротив, переход к обеспечению прямых инвестиций по долгосрочным контрактам к портфельному инвестированию через фондовый рынок усилит риски невозврата кредитов. Ли­берализация доступа иностранных компаний к газотранспорт­ным мощностям направлена на получение ценового выигрыша за счет более низких (в 4—5 раз ниже, чем в Европе) националь­ных российских транспортных тарифов».

В отношении доступа на европейские финансовые рынки российские компании подвергаются жесткой дискриминации независимо от их деловой репутации. «Газпром — наглядный то­му пример. Компания имеет 30-летнюю историю поставщика газа в Европу и многолетнюю заемщика. Тем не менее доступ к западным кредитам ограничен даже по проектам, в которых заинтересован Запад. А если и удается решить вопрос финанси­рования, то стоимость кредитов для нас будет вдвое-втрое выше, чем для наших конкурентов». В условиях резкого снижения ав­торитета России в мире у иностранцев выработалась модель по­ведения сильного иностранного партнера по отношению к сла­бому и незащищенному партнеру. Опыт того же Газпрома пока­зывает, что «все западные компании готовы инвестировать в до­бычу, но в основном на условиях соглашения о разделе продук­ции (СРП). и эти условия должны быть лучше, чем для россий­ских национальных компаний. Второе обязательное требова-_ние _ _к газотранспортным мощностям по низким националь­ным тарифам. Третье обязательное условие — право поставки на экспорт всей произведенной продукции. По отдельным проек­там могут быть определенные различия, но суть одна: условия для иностранных инвесторов должны быть лучше, чем для наци­ональных российских компаний»*¹.

Итак, для регулирования открытости рынка можно использо­вать ряд взаимосвязанных индикаторов. Это — предельные ори- ентиры доли экспорта в объеме реализованной продукции; пре­дельные доли импорта в товарообороте продовольственных и промышленных товаров; пределы чистого экспорта (в % к ВВП); предел нормально лицензируемого вывоза капитала; предельные доли капитала нерезидентов на фондовом рынке; предельные доли нерезидентов в акционерном капитале отече­ственных компаний и корпораций. Специального анализа и мо­ниторинга требует процесс бегства капитала, который свиде­тельствует о неэффективности правового регулирования движе­ния капитала¹².

Оценка вступления России во всемирную торговую организацию (ВТО)

Центр финансово-банковских исследований Института эко­номики РАН провел анализ последствий вступления России в ВТО с позиции экономической безопасности. В настоящее время общепризнанным является, и это не вызывает сомнений, что Россия должна вступать в ВТО или, во всяком случае, четко продемонстрировать свое стремление к этому. Вступление в ВТО необходимо как с общеполитических позиций, являясь гаранти­ей от международной изоляции, так и с позиции участия в про­цессе глобализации.

Вступление в ВТО может дать России определенные выгоды в части продвижения наших товаров на международные рынки. В этом случае России, как члену ВТО. будет легче защищаться от таких антидемпинговых мер, которые сейчас применяют США по отношению к российскому экспорту металлопродукции. Вместе с тем следует иметь в виду, что членство в ВТО не являет­ся полной гарантией от таких мер. Например, США развернули антидемпинговые расследования и против ряда стран — членов ВТО (например, Японии).

Однако главной угрозой экономической безопасности Рос­сии от вступления в ВТО является открытость российского вну­треннего рынка для импорта, что может привести к свертыва-

нию многих крайне нужных для страны производств из-за их не­конкурентоспособности.  Известно, что сейчас эта опасность в какой-то мере преодолевается осуществлением протекцио­нистских мер: количественные ограничения импорта, высокие импортные пошлины и др. При вступлении в ВТО Россия долж­на будет от этих мер отказаться. Безусловно, что и их примене­ние в неразумных пределах приводит к негативным результатам. Так, избыточно активное и не всегда продуманное применение протекционистских мер ко многим производствам законсерви­ровало их неконкурентоспособность на внутреннем рынке.

Вместе с тем следует особо подчеркнуть, что даже при нали­чии подчас весьма жестких протекционистских мер наш внут­ренний рынок испытал весьма сильную импортную экспансию, вызывавшую резкий спад многих видов производства. В резуль­тате доля импорта в товарных ресурсах розничной торговли вы­росла к 1998 г. до 48%. Правда, девальвация рубля после кризиса 1УУ8 г. улучшила ситуацию, позволила отечественному произ­водству найти свою нишу на внутреннем рынке. Доля импорта в товарных ресурсах розничного товарооборота в 1999 г. снизи­лась до 36%. Однако с исчерпанием эффекта импортозамеше-™^,l°^{Jl}Iвновь стала} возрастать, достигнув в IV квартале дню г. 41% с тенденцией к дальнейшему увеличению. С ликви­дацией протекционистских мер импорт может существенно вы­теснить отечественные товары с внутреннего рынка, что приве­дет к свертыванию производства потребительских товаров.

Другими отраслями, весьма чувствительными к импортной экспансии, являются многие машиностроительные производст­ва. Известно, какие жесткие протекционистские меры в виде практически запретительных импортных пошлин пришлось вводить для того, чтобы сохранить отечественное автомобилест­роение. Без этих мер оно может престать существовать. Большие проблемы из-за активного проникновения на отечественный рынок импортных самолетов испытывает российская авиацион­ная промышленность. Имеются угрозы и для отечественного сельскохозяйственного машиностроения

Ее™ еще одна отрасль, которая может стать весьма чувстви­тельной к иностранной конкуренции. Это станкостроение. В дореформенный период отечественное станкостроение и по объему выпуска станков, и по их качеству входило в первую пя­терку наиболее развитых стран. Теперь мы занимаем место в тре­тьей десятке. При спаде промышленного производства за 1992— 2000 гг. на 40% выпуск металлорежущих станков сократился в 7,8 раза, а кузнечно-прессовых машин — в 20 раз. В 2000 г. в резуль­тате роста инвестиций начался некоторый рост и станкострое­ния, но темпами ниже, чем машиностроение в целом. Есть опас­ность, что в случае дальнейшего экономического роста увеличи­вающийся спрос на станки будет удовлетворяться импортом. Однако Россия не может чувствовать себя экономически неза­висимым государством, не имея развитого станкостроения.

Низкая конкурентоспособность отечественной продукции есть результат ряда исторически сложившихся, а подчас и объек­тивных факторов. Это длительное и существенное отставание в техническом уровне и в производительности труда. В настоя­щее время производительность труда в России в 5 раз ниже, чем в США. Правда, и зарплата у нас существенно ниже, что смягча­ет ситуацию. Во всяком случае, потребуются немалое время и значительные инвестиции, чтобы повысить конкурентоспо­собность отечественной продукции до более или менее прием­лемого уровня. К объективным факторам следует отнести кли­матические условия, которые всегда будут снижать конкуренто­способность отечественной продукции.

Поэтому хтя поддержания жизненно важных отраслей и про­изводств объективно необходимы разумные протекшюнистские меры, не приводящие в то же время к простому покрытию бес­хозяйственности и безынициативности в инновационной дея­тельности. Без этого Россия может надолго закрепиться как сы­рьевой придаток развитых стран. Все это должно учитываться при наших действиях по вступлению в ВТО.

Проблемы, связанные со вступлением России в ВТО. за по­следнее время весьма активно обсуждались на различных уров­нях — в федеральных органах исполнительной власти, на раз­личных научно-практических конференциях, в СМИ и т. д. Бы­ло высказано множество предложений и суждений по этому во­просу. С учетом всех этих высказываний Центр финансово-бан­ковских исследований Института экономики РАН считает необ­ходимым в самое ближайшее время осуществить (до очередного

раунда переговоров о вступлении России в ВТО) следующую подготовительную работу.

Первое. Требуется определить перечень отраслей и произ­водств, которые следовало бы отнести к так называемым «чув­ствительным» к импортной экспансии и требующим протекци­онистской защиты, исходя из интересов экономической безо­пасности страны. К таким отраслям следует прежде всего при­числить авиационную промышленность, станкостроение, авто­мобильную промышленность, сельхозмашиностроение, лег­кую промышленность, отдельные отрасли пищевой промыш­ленности, аграрный сектор. Также, видимо, необходимо вклю­чить в эту группу отраслей и некоторые (хотя далеко и не все) производства товаров длительного пользования (мебель, холо­дильники).

По этим отраслям следует сделать детальный анализ сравни­тельной конкурентоспособности относительно импорта, вы­явить факторы, определяющие этот уровень конкурентоспо­собности, перспективы и потребности развития этих отраслей и их вероятное позиционирование на внутреннем рынке при вступлении в ВТО и выполнении всех необходимых для этого условий.

Как правильно заметил А. Лифшиц. «готовить к требова­ниям ВТО надо не только законодательство, но и саму эконо­мику». Если признать расчеты правительственных специали­стов, то вступление в ВТО прибавит к экспорту 18.5 млрд долл. И следующим шагом должна стать проверка реальности этих проектировок по конкретным компаниям, что позволит представить, кто и сколько получит дополнительных доходов и кто потеряет часть своих доходов с учетом новой импортной политики¹‘.

Второе. Разработать комплексную программу подготовки от­раслей и производств, требующих защиты от иностранной кон­куренции, к вступлению России в ВТО и выполнению необхо­димых для этого условий. В этой Программе по каждой отрасли должны быть определены меры и сроки вывода их на приемле­мый уровень конкурентоспособности по качеству продукции  и издержкам производства с указанием необходимых инвести­ций и доли в них государства.

Третье. На основе этой программы определить свою позицию по срокам вступления России в ВТО в зависимости от сроков выхода той или иной отрасли на приемлемый уровень конкурен­тоспособности (видимо, не менее 6—8 лет), а также по условиям поэтапного отказа от протекционистских мер.

Четвертое, Организовать семинар для предпринимателей и менеджеров по подготовке предприятий к условиям вхожде­ния России в ВТО. имея в виду в ближайшие 2—3 года предоста­вить возможность пройти этот семинар предпринимателям и менеджерам не менее 70% предприятий, зависящих от этих ус­ловий.

Пятое. Разработать рекомендации для администраций регио­нов по их действиям по подготовке предприятий, находящихся на их территории, к работе на условиях вхождения России в ВТО.

Шестое. Принять меры с целью получения Россией статуса страны с рыночной экономикой, как необходимого предвари­тельного условия успешной подготовки к вступлению в ВТО.