ВАНДАЛИЗМ — ПРЕСТУПЛЕНИЕ ПРОШЛОГО, НАСТОЯЩЕГО И БУДУЩЕГО
Термин «вандализм» произошел от названия древ-негерманского племени вандалов, разграбивших в 455 г. Рим и уничтоживших многие памятники ан¬тичной и христианской культуры. Вандалы отлича¬лись особой жестокостью, они не только разруша¬ли святыни и храмы, но старались сделать это осо¬бенно унизительным образом. Изобретение терми¬на приписывают члену конвенции Генеральных Штатов аббату Грегуару. В 1794 г. он выступил с «Докладом о разрушениях, творимых вандализмом, и средствах их предотвращения», призывая самым суровым образом пресекать уничтожение памятни¬ков искусства’. В XIX в. слово «вандализм» вошло в литературный обиход как обозначение разрушения или порчи произведений искусства и памятников архитектуры. Так, в 1846 г. вышла книга графа де Монталамбера, в которой автор осуждал разруше¬ние католических церквей.
Большая советская энциклопедия определяет вандализм как «бессмысленное уничтожение куль-
дования в учебных заведениях, на транспорте, на¬несение рисунков и надписей на стены и т.п. В рос¬сийском Уголовном кодексе до 1996 г. такой состав преступления не предусматривался. В новом Уго¬ловном кодексе данное преступление определяет¬ся как «осквернение зданий или иных сооружений, порча имущества на общественном транспорте или в иных общественных местах'»1. Следует заметить, что юридические определения вандализма в разных странах не совпадают. Кроме того, действия, свя-занные с разрушением чужого имущества, цинич¬ные поступки в отношении святынь и т.п. могут иметь различную юридическую квалификацию. УК РФ содержит несколько статей, связанных с унич-тожением или порчей материальных и культурных ценностей и имущества. Помимо «вандализма» это еще и «хулиганство», «надругательство над моги¬лой», «умышленное уничтожение, разрушение или повреждение памятников истории и культуры», «умышленное уничтожение или повреждение иму-
турных и материальных ценностей»2. Сходные тол- щества»5. Юридическое определение вандализма
кования дают и другие современные отечественные справочники и словари, акцентируя внимание на иррациональности поведения разрушителя, а так¬же на наносимом ущербе. В. Даль обращает внима¬ние на несоответствие этого действия моральным нормам, определяя его как «поступок грубый, про¬тивный просвещению, образованности». Француз-ский энциклопедический словарь «Лярусс» выде¬ляет такой аспект, как «состояние духа, заставляю¬щее разрушать красивые вещи, в частности произ¬ведения искусства». В современном англоязычном источнике обращается внимание на правовой ас¬пект вандализма: «Вандал — тот, кто намеренно или вследствие невежества разрушает собственность, принадлежащую другому лицу или обществу»3. В таком смысле понятие вандализма стало распрост¬раняться на повседневные проявления хулиганства. Оно стало обозначать порчу общественной, част¬ной, коммунальной собственности, поломки обору-
П——-„,,И
принято и в криминологических исследованиях.
Если обратиться к социально-психологическим и социологическим исследованиям, то обнаружива¬ется гораздо более широкое толкование этого фе¬номена. Говоря о вандализме, исследователи под¬разумевают разнообразные виды разрушительного поведения: от замусоривания парка и вытаптыва¬ния газонов до разгромов магазинов во время мас¬совых беспорядков. Трудность в выработке опреде¬ления состоит также в том, что индивидуальные, групповые и социальные нормы в понимании того, какие именно разрушения имеют деструктивный для общества характер, не совпадают. С. Коэн спра¬ведливо пишет: «Мы приходим к неприятному при¬знанию того, что вандализм не является ни точной характеристикой поведения, ни узнаваемой право¬вой категорией, это ярлык, применяемый к опре¬деленным типам поведения при определенных усло¬виях». Некоторые виды разрушений в обществе «нор¬мализованы», институционализированы. С.Коэн перечисляет следующие обстоятельства, при которых разрушения рассматриваются обществом как допу¬стимое или терпимое поведение. Это ритуализм, об¬щественная лояльность по отношению к действи¬ям некоторых социальных групп, игра, привыч¬ность. Несмотря на неизбежные затруднения, все-таки можно выделить основные сущностные эле¬менты вандализма. Так, А. Голдштейн выделяет на¬меренность, деструктивность и право собственно¬сти на разрушенный объект. Исходя из этого, он дает определение: «Вандализм — это намеренный акт разрушения или порчи чужой собственности»6. Именно преднамеренность разрушения создает главные трудности и разночтения в применении этого понятия. Многие виды ущерба окружающей среде и оборудованию наносятся не столько из-за осознанного желания разрушить, сколько вслед¬ствие невнимательности, отсутствия заботы и ак¬куратности, соображений личного удобства. К числу таких действий относятся вытаптывание газонов, замусоривание улиц, грубое обращение с телефон-ными автоматами и т.п. Отличительной чертой этих поступков является то, что люди не осознают по¬следствий своего поведения и, следовательно, не ощущают ответственности за них. На практике про¬вести различие между намеренными и ненамерен¬ными разрушениями довольно сложно, так как они имеют одинаковый результат — материальный ущерб и деградацию окружающей среды, а часто и ощутимый моральный вред нанесенный другим лю¬дям. Некоторые исследователи считают описанные виды поведения формой вандализма. Например, Уайз дает такое определение: «Если кто-то изменяет часть физической среды без согласия на то ее соб-ственника или управляющего, то это вандализм». Уайз различает «предумышленный» и «случайный» вандализм. Последний представляет собой повреж¬дения из-за использования не по назначению, лю¬бопытства, озорства и несовпадения планов проек¬тировщика и желаний пользователя. Другие авто¬ры применяют понятие «разрушающее поведение» (depreciative behavior). Фактически, во многих эм¬пирических исследованиях намеренные и ненаме¬ренные разрушения не различаются.
В России уголовное преследование за вандализм введено недавно, и юридическая практика приме¬нения наказания заданное преступление еще не раз¬работана. Кроме того, трудности возникают и в свя¬зи с отсутствием однозначного определения ванда¬лизма. Социальная нестабильность сопровождает¬ся увеличением различных форм хулиганства и ван¬дализма. На Московской железной дороге за один только 2000 г. было похищено 12 360 мягких сиде¬ний, повреждено 73 800 диванов, с сидений снято 251 тыс. м2 обшивки, разбито 49 800 м2 стекла. По некоторым оценкам, в Санкт-Петербурге 30% зат¬рат на ремонт в жилищно-коммунальной сфере при-ходится на ликвидацию последствий вандализма. Зачастую единичные разрушения незначительны, но, накапливаясь, они приводят к заметному ущер-
бу. Учет косвенных финансовых убытков еще боль¬ше увеличит оценки ущерба7.
Разрушения и поломки существенно меняют воз¬действие городской среды на эмоциональное состо¬яние личности. Известно, что некоторые характе-ристики окружающей среды ассоциируются у лю¬дей с опасностью и нестабильностью. Разбитые стекла, грубые надписи и рисунки, поврежденные телефоны, мусор и т.п. воспринимаются как симп¬том социальной деградации, признак ослабления социального контроля, что порождает беспокой¬ство, чувство страха и уязвимости. Ощущения бес-порядка и упадка, в свою очередь, провоцируют дальнейшие деструктивные действия, увеличивают вероятность новых разрушений. Некоторые иссле¬дователи высказывают предположение, что дегра¬дация среды меняет идентификацию личности, со¬здавая ассоциации с низким социальным статусом. Люди, чье имущество подверглось разрушениям со стороны вандалов, испытывают повышенный страх оказаться жертвой насильственных преступлений. Добавим, что у жертв возникает также желание ото¬мстить и усиливается подозрительность и враждеб¬ность по отношению к молодежи в целом. Некото¬рые виды вандализма (например, порча культурных символов, надписи, содержащие агрессивные выс-казывания в адрес отдельных национальных групп) могут провоцировать социальные конфликты.
Законодатель при кодификации уголовно-право¬вых норм использовал градацию их по степени об¬щественной опасности, как универсального крите¬рия, применяемого при квалификации деяний: мас¬совые беспорядки (ст. 212 УК РФ), хулиганство (ст. 213 УК) и вандализм (ст. 214 УК) и т.п. Таким об¬разом, построение идет по степени уменьшения об¬щественной опасности деяний как для общества в целом, так и для отдельных граждан, нередко слу¬чайно оказавшихся в зоне экстремизма, национали¬стических выпадов или просто в роли свидетелей («ротозеев»), присутствующих («тусовщиков») и по¬лучающих нередко физический вред различной сте-пени, в том числе и смерть граждан, случайно оказав¬шихся при совершении рассматриваемых преступле¬ний. Кроме того, исследования показывают, что свы¬ше 80% активных участников массовых беспорядков прошли уже «школу» вандализма, жестокого обраще¬ния с ровестниками, животными и т.п. В таких случа¬ях вандализм становится толчком к совершению вар¬варских устремлений на основе небольших проступ¬ков, постепенно (или в длительном периоде), форми¬рующих вандала, для которого нет ничего святого. Воз¬можность показать свою удаль не имеет границ.
Создание целостного образа данного феномена требует более широких обобщений и междисцип¬линарных исследований. Усиление вандализма обычно рассматривается как симптом кризиса нрав¬ственности. Конкретные морально-психологичес¬кие механизмы совершения разрушений и та осо¬бая структура этических представлений личности, которая к ним приводит, могут быть предметом эм¬пирического изучения.